Возникшая диспропорция по форме напоминает то, что было в Советском Союзе, когда у значительной части населения были крупные счета на сберкнижках при якобы стабильных ценах, эти счета не очень страшно давили на рынок, поскольку потратить их было особенно не на что - пока в самом конце перестройки как у предприятий, так и у частных лиц не появились возможности, легко и быстро обналичивать эти деньги. Как только эта возможность открылась, открылся и грандиозный канал инфляции, и все эти необеспеченные деньги огромной массой хлынули на рынок. На самом деле, нефтяные цены в период с 1989 (?) по 2002 год сыграли в мировой экономике именно эту роль. Они оказались способом откачивать наличные деньги из западных экономик, где был накоплен инфляционный потенциал. И Россия оказалась в числе тех самых стран, которые пробили брешь в этой системе и откачали себе значительную массу свободных долларов, что и обеспечило наш экономический рост. Но, осуществив это мероприятие, мы тем самым совершили очень опасную вещь - хотя если бы этого не сделала Россия, это сделали бы другие страны, Россия просто пошла в общем фарватере. Но, так или иначе, именно эта откачка нефтедолларов из Западной Европы и США, как и в 70-е годы, снова послужила одним из пусковых механизмов для начала экономического кризиса; по существу, не без нашей помощи джинн мирового экономического кризиса был выпущен из бутылки. Совершенно понятно, что в итоге инфляционные деньги вернутся на мировой рынок уже в виде свободной наличности, и мы будем сталкиваться, по всей видимости, с тем, что Россия будет по-прежнему получать достаточно большое количество долларов в виде платежей за нефть и другие виды сырья, но одновременно доллар будет обесцениваться, и на него все меньше и меньше можно будет купить. При этом надо учесть, что Россия получает свои доходы преимущественно в долларах, а осуществляет свои платежи на сегодняшний день преимущественно в евро. Результатом политики, проводимой в том числе и с участием России, будет инфляция цен в долларовом выражении и падение курса доллара по отношению к евро в долгосрочной перспективе, то мы теряем возрастающие суммы денег на разнице между долларом и евро. Мы уже это почувствовали: когда в результате резкого скачка евро ненадолго поднялось выше доллара, то в российском правительстве сразу возникло некоторое беспокойство. Из ничего возникли крупные суммы, которые нужно платить дополнительно, чтобы покрыть эту разницу. Но, опять таки, все эти проблемы были бы не очень серьезны, если бы не еще одна маленькая неприятность. А именно: за три года экономического роста Россия не смогла или не попыталась решить ни одной из структурных проблем, которые преследовали нашу экономику в течение 90-х годов. Россия страдает от катастрофического дефицита инвестиций; оборудование, инфраструктура стареют; не вкладываются достаточные средства в научные разработки, в подготовку кадров, и, что очень важно, не создаются стимулы для того, чтобы люди самостоятельно переучивались; соответственно, стареет уже не только оборудование, но стареют и люди, обладающие технологическими знаниями, возникает проблема износа как оборудования и инфраструктуры, так и человеческого капитала. При том, что ситуация, в общем-то, казалось бы, улучшается, в том смысле, что денег вкладывается, какие-то деньги начинают тратиться на те или иные программы, проблемы накапливаются; несмотря на, казалось бы, улучшение ситуации, возрастают диспропорции между тем, что делается, и что должно быть сделано. По моим оценкам, 2005-2007 годы могут оказаться в этом смысле если не роковыми, то весьма тяжелыми. Я не люблю заявлений типа "второго такого мы не переживем". Конечно, мы все не умрем от одного только экономического кризиса. Тем не менее, экономический кризис может ударить по России очень неожиданно и очень болезненно, причем скорее всего, ударит как раз на той фазе, когда в Западной Европе и в США более-менее начнут из него выходить. Что касается перспектив мирового экономического кризиса, то, по всей видимости, это надолго. Это следствие очень серьезных долгосрочных структурных диспропорций, которые накоплены на протяжении целых десятилетий, поэтому думать о том, что это прекратится в течение сезона, года, не приходится. Кто-то из западных экономистов - теперь уже неизвестно кто, потому что цитата пошла гулять от одного автора к другому - сказал, что нынешний кризис похож на Великую депрессию "in slow motion" (снятую замедленной съемкой). Три года нынешнего кризиса можно считать за один год Великой депрессии - все происходит медленно, раскручивается постепенно. Заканчивая, хотел бы сказать, что, по всей видимости, в пределах тех экономических моделей, которые приняты как в России, так и на Западе, выхода из этого экономического кризиса просто не будет - будет затяжная депрессия, возможно, с некоторыми элементами улучшения ("больному полегчало, больному опять стало хуже"). Выхода не будет до тех пор, пока не начнется достаточно радикальное изменение экономических моделей, скорее всего, связанное с увеличением роли государственного регулирования, с увеличением значения общественных, государственных инвестиций по сравнению с частными в долгосрочное развитие, с ростом внимания к социальному сектору, образованию и т.д., т.е. с переносом центра тяжести на решение тех проблем, которые не решались на протяжении 1990-е годов не только в России, но и в других странах. Д.Ю.Глинский - Добрый день. Я хотел бы начать с того, что мы пришли к Вам сегодня с одной хорошей новостью, с которой мы с вами имеем возможность начать эту неделю: мы представляем здесь профессиональную команду. Эта команда и есть Институт проблем глобализации, который продолжает действовать в новом составе. Она действует несмотря на все те могучие силы в нашей стране, которые с утра пораньше работают на разобщение людей, на то, чтобы не дать им самоорганизоваться, на обессмысливание любого коллективного действия. Поэтому в нашей стране создание любой профессиональной команды по инициативе самих людей - это еще и своего рода сенсация. Это требует больших усилий, терпения и искусства, и все эти слова в самой превосходной степени приложимы к тому, что удалось сделать Борису Юльевичу и еще целому ряду людей, поскольку задача заключалась еще и в том, чтобы совместить наш с ним первоначальный проект левого политологического центра, разработанный примерно год назад, с тем, что уже было сделано до нас Михаилом Геннадьевичем Делягиным. В результате всех этих усилий, проделанных за очень короткий срок, можно сказать, как говорят в таких случаях англичане, что "наш стакан наполовину полон". Хотя наша задача по-прежнему непроста, учитывая, что наш Институт не финансируется ни из госбюджета, ни на деньги новых русских, криминальной братвы и иных героев нашего замечательного времени.
Читать дальше
