И. Ландовский - Красная симфония (Откровения троцкиста Раковского)

Г. — Право выбора?

Р. — Я уточняю еще один раз, но вкратце; или на Сталина будет сделано нападение, или будет реализован начерченный мною план, по которому капиталистические европейские государства уничтожат друг друга.Я обратил внимание на эту альтернативу, но, как вы видите, она только теоретическая. Если Сталин захочет выжить, то он будет вынужден реализовать план, предложенный мной и ратифицированный «Ими»!

Г. — А если он откажется?

Р. — Это будет для него невозможно. Экспансия и вооружение Германии будут продолжаться. Когда Сталин увидит перед собой эту гигантскую угрозу… то что же он станет делать?..Это будет продиктовано ему своим собственным инстинктом самосохранения.

Г. — Похоже на то, что события должны реализоваться только по указке, намеченной «Ими».

Р. — И так оно и есть. Конечно, в СССР на сегодняшний день еще не обстоят дела так; но рано или поздно все равно произойдет так. Не трудно предсказать и предположить для реализации что-либо, если оно выгодно тому, кто должен реализовать дело; в данном случае — Сталин, каковой вряд ли помышляет о самоубийстве. Гораздо более трудно делать прогнозы и заставлять выполнять что-либо того, кому это невыгодно, но кто все же должен действовать; в данном случае демократии. Я приберег разъяснение для этого момента, конкретизирующее истинное положение. Откажитесь от ошибочной мысли, что это вы являетесь арбитрами в данной ситуации, ибо арбитрами являются «Они».

Г. — «Они» и в первом и во втором случае… Значит, мы должны общаться с призраками?..

Р. — А факты — это разве призраки?.. Интернациональная ситуация будет необычайная, но не призрачная; она реальна и очень реальна. Это никакое не чудо; здесь предопределена будущая политика. Вы думаете, что это дело призраков?..

Г. — Но давайте посмотрим: предположим, что ваш план принимается… Мы же должны иметь что-то осязаемое, личное, для того, чтобы вести переговоры.

Р. — Например?..

Г. — Какая-либо особа с полномочиями и с представительством.

Р. — А для чего же? Ради удовольствия познакомиться с нею? Ради удовольствия поговорить?.. Имейте в виду, что предполагаемая персона, в случае своего представления, не предъявит вам верительных грамот с печатями и гербами и не наденет дипломатического мундира, по крайней мере, особа от «Них»; если она что-нибудь скажет или пообещает, то это не будет иметь ни юридического, ни договорного значения. Поймите, что «Они» — это не государство. «Они» — это то чем был до 1917 года Интернационал, то, чем он еще пока что является: ничем — и одновременно всем.Вообразите себе, возможно ли, чтобы СССР вел переговоры с масонством, со шпионской организацией, с македонским комитагис или с хорватскими усташами. Не будет ли написан какой-либо юридический договор?.. Подобные пакты, как пакт Ленина с германским Генеральным Штабом, как договор Троцкого с «Ними» — реализуются без записей и без подписей.Единственная гарантия их выполнения коренится в том, что выполнение того, о чем договорено, выгодно пактирующим… эта гарантия и есть единственная реальность в пакте, как бы ни велико было его значение.

Г. — С чего же бы вы начали в таком случае?

Р. — Просто; я бы начал уже с завтрашнего дня зондировать Берлин…

Г. — Для того, чтобы договориться о нападении на Польшу?

Р. — Я бы не с этого начал… Я бы проявил свою уступчивость н намекнул бы на некоторые разочарования в демократиях, ослабил бы в Испании… Это было бы актом поощрения; затем бы я намекнул на Польшу. Как вы видите — ничего компрометирующего, но достаточно, чтобы какая-то часть ОКВ, бисмарковцы, как они называются, имели бы аргументы для Гитлера.

Г. — И больше ничего?..

Р. — Для начала ничего больше; это уже большая дипломатическая работа.

Г. — Откровенно говоря, имея в виду те цели, которые до сих пор господствовали в Кремле, я не думаю, чтобы кто-либо сейчас осмелился посоветовать такой радикальный поворот в интернациональной политике. Я предлагаю вам, Раковский, мысленно превратиться в то лицо в Кремле, которое должно решать… На основании одних только ваших разоблачений, доводов, ваших гипотез и внушений, как мне представляется, нельзя будет никого убедить. Я лично, после того, как вас выслушал и при этом, чего не буду отрицать, испытал на себе сильное воздействие от ваших высказывании, от вашей персональности — ни на один момент не чувствовал искушения считать германо-советский пакт чем-то практически осуществимым.

Р. — Интернациональные события заставят с непреодолимой силой…

Г. — Но это будет потерей драгоценного времени. Обдумайте что-нибудь осязаемое, что-нибудь, что я мог бы представить в качестве доказательства правдоподобности… В противном случае я не осмелюсь передать вашу информацию о нашем разговоре; я отредактирую его со всей точностью, но она попадет в Кремлевский архив и там застрянет.

Р. — Не было бы достаточно для того, чтобы ее приняли во внимание, чтобы кто-нибудь, хотя бы сверхофициальным образом, поговорил с какой-нибудь высокопоставленной особой?..

Г. — Как я думаю, это было бы нечто существенное.

Р. — Но с кем?..

Г. — Это только мое личное мнение, Раковский. Вы говорили о конкретных особах, о крупных финансистах; если я правильно запомнил, то вы рассказывали о некоем Шиффе, например; затем назвали другого, который служил для связи с Гитлером с целью его финансирования. Имеются также и политики или лица с общественным положением, которые принадлежат к «Нам», или же, если желаете, служат «Им». Кто-нибудь в этом роде мог бы нам пригодиться для того, чтобы начать что-либо практическое… Знаете ли вы кого-нибудь?..

Р. — Я не вижу в этом необходимости». Подумайте: о чем будете вы договариваться?.. Вероятно, о плане, который я изложил, не так ли?.. Для чего?.. В данный момент «Им» в этом плане нечего делать: их миссия — «не делать»… И поэтому вы не сможете договориться ни о каком позитивном действии и не сможете потребовать этого… Припомните, обдумайте хорошо.

Г. — Даже если оно и так, то в силу нашего личного мнения требуется обязательно реальность, хотя бы даже и бесполезная… человек, личность которого подтвердила бы правдоподобность власти, приписываемой вами «Им».

Р. — Я удовлетворю вас, хотя я и уверен в бесполезности этого. Я уже говорил вам, что я не знаю, кто входит в состав «Их», но имею заверения от лица, которое должно было знать «Их».

Г. — От кого же?

Р. — От Троцкого. От Троцкого я знаю только то, что один из «Них» был Вальтер Ратенау, известный по Раппалю. Вы видите последнего из «Них», занимающего политический и общественный пост, ибо это он разрывает экономическую блокаду СССР. Несмотря на то, что он был одним из самых крупных миллионеров; разумеется, им был и Лионель Ротшильд. С уверенностью могу назвать только эти имена. Конечно, я могу назвать еще больше лиц, деятельность и персональность каковых я определяю как целиком совпадающую с «Ними», но я не могу подтвердить, чем командуют или же кому подчиняются эти люди.