И. Ландовский - Красная симфония (Откровения троцкиста Раковского)

Запись информации на машинке заняла два дня, включая еду и около двенадцати часов сна.

Габриель поручил мне сделять две копии; я сделал три, чтобы припрятать одну себе. Я осмелился на это, так как он отправился в Москву. Я не раскаиваюсь в том, что у меня хватило на это мужества.

Читателю букет небезынтересно узнать, как отнесся Сталин к информации Раковского и как он использовал его советы. Из истории событий тех лет нам известно, что незадолго до начала второй мировой войны Сталин резко изменил политику своих отношений с Германией, что было весьма неожиданно и странно для всех.

Тайна этой неожиданной перемены становится понятной в свете информации Раковского. Сталин последовал в точности его советам. В последней главе книги «Красная симфония» Габриель дает доктору целый ряд разъяснений по этому поводу. Вот некоторые выдержки из этих разговоров.

- Не волнуйтесь, доктор… Помните нашу беседу с Раковским? Вы, наверное, в курсе, что он так и не был приговорен к смертной казни? В таком случае, надеюсь, вы не слишком удивитесь, если я вам сообщу, что товарищ Сталин счел целесообразным попробовать тот, на первый взгляд, невероятный план… Мы ничем не рискуем, а выиграть при случае можно немало… Если вы напряжете свою память, то кое-что поймете.

- Я превосходно все помню: как-никак, я дважды прослушал ту беседу, дважды ее записал и, к тому же, сделал перевод текста… Не сочтите за праздное любопытство: вам удалось узнать, кто… кто эти люди, которых Раковский называл «Они»?

- Чтобы продемонстрировать вам мое полное доверие к вам, доктор, скажу: нет, не удалось. Мы до сих пор не знаем точно, кем являются «ОНИ», но очень многое из рассказанного тогда Раковским подтвердилось. Например, нам достоверно известно о финансировании Гитлера банкирами с Уолл Стрит. Все это правда, и даже более того. Все эти месяцы, что мы с вами не виделись, я посвятил проверке предоставленной нам Раковским информации. И хотя мне не удалось доподлинно узнать фамилии этих замечательных персонажей, по крайней мере, безусловно подтвердился сам факт существования круга лиц из числа финансистов, политиков, ученых и даже священнослужителей высокого ранга, облеченных властью и с крупными капиталами, чья позиция по многим вопросам кажется как минимум странной, а порой необъяснимой, если следовать вульгарной обывательской логике, учитывая, что все они обнаружили удивительную склонность к коммунистической идеологии, разумеется, в весьма специфическом ее выражении… Все они, тем или иным образом, как бы выразился Раковский, повторяя Сталина, «действием или бездействием служат делу коммунизма».

- Все, что я тогда услышал и записал, а также то, что вы мне сейчас рассказываете, сильно напоминает мне монологи Навашина, когда он убеждал меня помочь ему вас убрать. Вы помните?

- Да, разумеется. Я даже иногда подумываю о том, что нам следовало похитить и доставить в Москву именно его, а не несчастного генерала Миллера. Ладно, сделанного не воротишь, а все слова Навашина на фоне последних событий — не более, чем пустая масонская болтовня.

- А что американский посол?

- Мы полностью последовали рекомендации Раковского в его отношении. Ничего конкретного. С его стороны не было проявлено ни неудовольствия, ни истерик. Напротив, мы встретили полное взаимопонимание. Очевидно, посол не является большим поклонником Англии или Франции… В этом, вероятно, проявилось скрытое отношение и самого Рузвельта, его близкого друга. Он осторожно намекнул на прошедшие процессы и дал нам понять, что американская сторона была бы весьма признательна за проявление милосердия в следующем публичном процессе, в деле Раковского. Разумеется, во время мартовских судебных заседаний за послом внимательно наблюдали. Он вынужден был присутствовать на них в одиночку: мы не допустили на заседания никаких иных представителей американского посольства, дабы исключить какое-либо общение с подсудимыми с их стороны. Сам же посол Дэвис не является профессиональным дипломатом и не может владеть специальными техниками подобного бесконтактного общения. Ему пришлось просто наблюдать; порой, как нам показалось, он пытался что-то выразить взглядом: полагаем, что он пытался воодушевить Розенгольца и самого Раковского. Последний подтвердил этот интерес со стороны Дэвиса и даже признался, что тот незаметно сделал ему знак масонского приветствия. Было и еще одно происшествие, которое никак нельзя счесть случайным. Рано утром второго марта нами было получено радиосообщение с какой-то мощной, но неизвестной нам Западной станции, обращенное лично к Сталину. Оно было кратким: «Милосердие или возрастет угроза со стороны нацизма.»

— Но угроза не была настоящей?

— Как же нет? 12-го марта заканчивались дебаты в Верховном Трибунале, и в 9 часов вечера Трибунал удалился на совещание. И вот, в этот же самый день, 12 марта, в 5 часов 30 минут утра Гитлер приказал своим бронированным дивизиям двинуться в Австрию. Конечно, это была военная прогулка! Было ли достаточно причин подумать об этом?.. Или же мы должны были быть настолько глупыми, чтобы посчитать приветствия Дэвиса, радиограмму, шифр, совпадение инвазии с приговором, а также молчание в Европе только случайностями?.. Нет, в действительности мы «Их» не видели, но слышали «Их» голос и поняли «Их» язык.

Габриель понимал, что предпринятые ими шаги опасны для внутренней политики. Он говорил; «Игра может быть опасной. Наше умонастроение как среди масс, так и среди правящих, в высшей степени антифашистское. Мы расстреляли всю оппозицию и провели чистку во всей Красной Армии, обвиняя казненных в том, что от являются гитлеровскими псами и шпионами… Можете себе представить, каким оружием против Сталина было бы доказательство того, что он заключил пакт с фюрером?»

Всем нам известно, что пакт СССР с Германии был заключен, что Польша была разделена и Сталин победил…

Полностью на русском языке книга вышла в Аргентине в 1968 году.

Бывший врач при НКВД, участвовавший на судебном процессе в качестве обвиняемого наряду с Раковским ( Ред.)

Главный Штаб Немецкой Армии ( Ред.).

Читатель должен учитывать, что Ландовский излагает в своих записках разговорную речь ( Ред.).

В настоящее время мы являемся свидетелями в нашей стране всему тему, о чем говорил Раковский ( Ред.).