Ноам Хомский - Прибыль на людях

Поэтому неолиберальной системе свойственно производить деполитизированных граждан, исполненных апатии и цинизма. Если выборная демократия воздействует на социальную жизнь людей весьма незначительно, то неразумно уделять ей много внимания. В действительности так оно и происходит: в Соединенных Штатах стране, откуда распространилась неолиберальная демократия, вы боры в Конгресс в 1998 году продемонстрировали рекордно низкий процент участия избирателей: их проголосовало чуть больше одной трети. Хотя низкий процент голосующих время от времени вызывает беспокойство у таких партий истэблишмента, как Демократическая партия США, стремящаяся привлекать голоса обездоленных, власть предержащие тем не менее приветствуют и поощряют такое положение. Поэтому вовсе не удивительно, что избиратели, отказавшиеся от участия в голосовании, встречаются в основном среди бедняков и рабочего класса. Политика, которая могла бы стремительно повысить процент голосующих, отбрасывается, даже не успев выйти на публичную арену. В США, к примеру, две основные контролируемые бизнесом партии, пользующиеся поддержкой сообщества корпораций, отказались от реформ законов, делающих по сути дела невозможным создание и эффективное функционирование новых политических партий, не связанных напрямую с интересами бизнеса. Хотя существует отчетливая и часто отмечаемая неудовлетворенность республиканцами и демократами, электоральная политика представляет собой единственную сферу, где конкуренция и свободный выбор играют ничтожную роль. В известном смысле уровень дебатов и значимость выбора в неолиберальных избирательных кампаниях имеют тенденцию приближаться к «демократии» в однопартийном коммунистическом государстве, а не к подлинной демократии.

Одно лишь это указывает на губительное воздействие неолиберализма на граждански ориентированную политическую культуру. С одной стороны, социальное неравенство, порожденное неолибераль ной политикой, подрывает всякие попытки реализовать правовое равенство, необходимое для того, чтобы сделать демократию заслуживающей доверия. Крупные корпорации обладают ресурсами, чтобы влиять на средства массовой информации и контролировать политический процесс, и, соответственно, и действуют подобным образом. Приведем всего один пример: в электоральной политике США полтора процента богатейших американцев вносят 80 % всех индивидуальных политических пожертвований, а корпорации тратят больше, чем рабочие, в отношении 10:1. При неолиберализме все это имеет смысл, так как в таком случае выборы отражают рыночные принципы, а пожертвования приравниваются к инвестициям. Подобного рода практика усугубляет оторванность электоральной политики от интересов большинства населения и обеспечивает сохранение неоспоримого правления корпораций.

С другой стороны, чтобы быть эффективной, демократия требует, чтобы люди ощущали связь со своими согражданами, и связь эта проявляется посредством многочисленных нерыночных организаций и учреждений. Чуткой политической культуре необходимы общественные группы, библиотеки, бесплатные государственные школы, местные организации, кооперативы, места для публичных собраний, добровольные ассоциации и профсоюзы, чтобы обеспечить гражданам возможность встречаться, общаться и взаимодействовать между собой. Неолиберальная демократия со своей идеей рынка uber alles вцепляется в этот сектор мертвой хваткой. Вместо граждан она производит потребителей. Вместо сообществ магазинные прилавки. В ито ге получается атомизированное общество разобщенных индивидов, чувствующих себя деморализованными и социально беспомощными.

В общем, неолиберализм прямой и первейший враг подлинной представительной демократии, не только в США, но и по всей планете, и он останется таковым и в обозримом будущем.

Несомненно, Ноам Хомский является ведущей интеллектуальной фигурой современного мира в битве за демократию и против неолиберализма. В 60-е годы XX века Хомский был выдающимся американским критиком вьетнамской войны, а в более широком смысле он стал, вероятно, самым проницательным исследователем тех методов, посредством которых американская внешняя политика подрывает демократию, подавляет права человека и поддерживает интересы горстки богачей. В 70-е годы XX века Хомский в соавторстве с Эдвардом С. Херманом начал исследование того, как американские средства массовой информации, специализирующиеся на производстве и передаче новостей, обслуживают интересы элиты и разрушают способность граждан реально управлять своей жизнью на демократический лад. Их книга «Как фабрикуется консенсус» (1988) остается отправной точкой для любого серьезного исследования того, как функционируют средства массовой информации.

На протяжении всех этих лет Хомский, которого можно охарактеризовать как анархиста, или, вероятно, точнее, как социалиста-либертарианца, был открытым, принципиальным и последовательным противником и критиком коммунистических и ленинистских государств и партий. Он воспитал несметное количество людей, в том числе и меня, в том духе, что демократия это не могущий служить предметом сделки краеугольный камень любого посткапиталистического общества, достойного того, чтобы в нем жить или же за него бороться. В то же время он показал абсурдность отождествления капитализма и демократии, равно как и мнения, что капиталистические общества даже в наилучших обстоятельствах когда-нибудь откроют доступ к информации или к принятию решений, которые выходили бы за пределы в высшей степени ограниченных и контролируемых возможностей. Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь иной автор, кроме, вероятно, Джорджа Оруэлла, приближался к Хомскому в столь систематическом разоблачении лицемерия правителей и идеологов как в коммунистическом, так и в капиталистическом обществах, претендующих на то, что их общество является единственной формой демократии, доступной человечеству.

В 90-е годы XX века все эти нити политического творчества Хомского от антиимпериализма и критического анализа средств массовой информации до трудов по демократии и рабочему движению слились воедино, итогом чего стала эта книга о демократии и неолиберальной угрозе. Хомский сделал много для того, чтобы вдохнуть новую жизнь в понимание социальных предпосылок демократии, черпая материал как у древних греков, так и у ведущих мыслителей демократических революций, свершившихся в XVII и XVIII веках. Он поясняет, что невозможно быть сторонником представительной демократии и в то же время отстаивать капитализм или какое-нибудь иное общество, разделенное на классы. Давая оценку реальной исторической борьбе за демократию, Хомский также показывает, что неолиберализм это не новая политика, а попросту современный вариант борьбы горстки богачей за ограничение политических прав и гражданских возможностей большинства. Возможно, что Хомский ведущий критик еще и мифологии естественного «свободного» рынка, этого вдалбливаемого в наши головы бодрого гимна о конкурентоспособности, рациональности, эффективности и справедливости рыночной экономики. Хомский подчеркивает, что конкуренция встречается на рынках довольно редко. Большая часть экономики контролируется огромными корпорациями, которые безраздельно господствуют на своих рынках и поэтому весьма редко сталкиваются с конкуренцией вроде той, что описывается в учебниках по экономике и о которой рассуждают политики в своих речах. Более того, сами корпорации фактически являются тоталитарными организациями и действуют вовсе не по демократическим правилам. То, что наша экономика опирается на подобного рода институты, серьезно подрывает нашу способность иметь демократическое общество.