Николай Гродненский - Неоконченная война. История вооруженного конфликта в Чечне

Воронцов и его штаб явно недооценивали воинские качества мюридов, особенно их хитрость и коварство, и пренебрегли организацией контрразведки, позволив вражеской агентуре беспрепятственно проникать в расположение войск и собирать все необходимые сведения… Сколь хорошо был осведомлен о Главном действующем отряде Шамиль, настолько же скудными сведениями о противнике располагали Воронцов и его военачальники…

Разведка в Отдельном Кавказском корпусе была поставлена настолько плохо, что штаб Воронцова понятия не имел и о местности, по которой, похоже, без подробной карты проложили маршрут движения экспедиции на Дарго! Фактически Шамиль сумел заманить русские войска туда, где его повстанцы имели бесспорное преимущество: в труднопроходимую чащобу Ичкерийского леса, словно бы созданную природой для устройства засад и всякого рода ловушек. Через своих людей, вызвавшихся быть русскими «осведомителями» и «лазутчиками», горский вождь заранее убедил Воронцова, что по этому лесу якобы возможно движение плотных масс войск, и, соответственно, штаб Главного действующего отряда спланировал переход от Гоцатля к Дарго тремя колоннами.

Но на самом деле на протяжении нескольких верст отряду предстояло идти в лесу по узкому гребню шириной в 2–3 сажени, где едва проезжала телега! К тропинке с обеих сторон подступали крутые обрывы. Здесь и был устроен мощный очаг сопротивления. Главный действующий отряд, выступивший в составе 7940 человек пехоты, 1218 человек конницы, 342 артиллеристов при 2 легких и 11 горных орудиях, достиг этого рокового места во второй половине дня 6 июля после 14-верстного перехода. Свыше 20 завалов, больших и поменьше, устроенных из срубленных толстых деревьев, укрепленных насыпной землей и камнями, опутанных ветвями и сучьями, представляли почти неодолимое препятствие. Каждый завал авангард под командованием генерал-майора Константина Вельского брал штурмом. Как потом стало известно, до 6 тыс. горцев и сам Шамиль собрались здесь. Одни обороняли завалы, другие, рассеявшись по лесным склонам, возвышавшимся над тропой, расстреливали из английских штуцеров скучившиеся массы русских воинов. Поразительное мужество и бесстрашие проявили егеря 1-го батальона Литовского полка. Под убийственным огнем, действуя только штыками, они одолели первые пять завалов в считанные минуты, вызвав в рядах противника замешательство. Но командовавший ими генерал-майор Фок был смертельно ранен. К вечеру страшный путь был пройден. Экспедиция достигла цели — вошла в Дарго. В полусожженном мюридами ауле оказалось пустынно… Дорога к этому пепелищу через Ичкерийский лес стоила экспедиционному отряду жизни 1 генерала, 2 обер-офицера и 1 штаб-офицер, 28 нижних чинов и 4 милиционеров. Выбыли из строя по ранению и контузии в общей сложности 173 человека, оказалось потеряно много лошадей. Но это были, как говорится, только цветочки. Наутро горцы, занявшие возвышенный левый берег реки Аксай, начали бомбардировку Дарго из нескольких орудий. Чтобы прекратить ее, Воронцов направил часть сил (6 батальонов пехоты, 4 сотни линейных казаков, Грузинскую конную милицию) на штурм вражеских позиций. Итогом дня 7 июля стал захват нескольких высот, к вечеру оставленных отошедшими горцами, и потеря почти 300 солдат и офицеров убитыми и ранеными. Бессмысленность этих потерь, замечает в работе «Кавказская экспедиция в 1845 году» военный историк Б.М. Колюбакин, повлекла за собой «начало упадка между войсками той бодрости, той неустрашимости и того мужества, которыми они запечатлели славу русского оружия накануне…»

Тем временем утром 10 июля на высотах, верстах в девяти за Ичкерийским лесом, показался обоз с провиантом для отряда. Чтобы доставить его в Дарго, Воронцов отрядил 6 пехотных батальонов и 6 сотен конницы при 4 горных орудиях — половину отряда под командованием генерал-лейтенанта Клюгенау. Пехота выступила налегке, взяв с собой порожние мешки, чтобы насыпать в них сухарей на всех. Едва колонна Клюгенау вступила в Ичкерийский лес, как тотчас ее бойцы стали мишенью для многочисленных 15 горских стрелков, снова занявших лесистые склоны. На марше уже выяснилось, что уничтоженные 6 июля завалы сооружены вновь, да еще и более прочные. Авангардом командовал генерал-майор Александр Пассек — храбрец из храбрецов. Он сам повел своих солдат на штурм завалов. Стремительной атакой егеря преодолевали одно препятствие за другим. Но темп движения бойцов Пассека был таков, что остальная часть колонны не поспевала за ними. В образовывавшиеся значительные промежутки то и дело врывался только что выбитый неприятель, снова заваливал тропу деревьями, и главной колонне приходилось повторять то, что уже было сделано авангардом, теряя людей и время. Где-то в середине пути арьергард подвергся внезапной атаке большого числа чеченцев и оказался отсеченным. Тщетно генерал-майор Викторов пытался организовать отпор наседавшим горцам — его бойцов обуял панический страх. Развернуть артиллерию не успели: вся прислуга была изрублена, орудия полетели в овраг, раненого и упавшего наземь Викторова чеченцы искромсали шашками.

На помощь погибающему арьергарду Клюгенау бросил роту Навагинского пехотного полка, она спасла остатки людей. Но 400 бойцов Викторова вместе с начальником арьергарда было уже не вернуть. Отряд Клюгенау вышел из Ичкерийского леса, по свидетельствам участников экспедиции, в «величайшем беспорядке». Пока русские солдаты ночью набивали мешки сухарями, навьючивали лошадей провиантом и порохом, мюриды Шамиля готовились к повторной встрече с ними. Усилившись за счет подхода новых сил, ободренные видом множества трупов врагов, усеявших лес, горцы восстанавливали старые и сооружали новые завалы и засады. Обратный путь в Дарго барон Николаи и другие написавшие о «сухарной» экспедиции офицеры вспоминают как жуткий кошмар. В течение б часов 11 июля нагруженный припасами отряд с жестоким боем прорывался назад, отражая бешеный натиск вчетверо превосходившего противника. Все верхушки деревьев над тропой, по свидетельству Колюбакина, были заняты горскими стрелками, с близкого расстояния расстреливающими русских на выбор. В седловине хребта воинов-кавказцев ждало столь тяжкое испытание, что не выдержали нервы даже у закаленных ветеранов: путь им преграждала огромная баррикада из трупов. Вперемешку с убитыми лошадями лежали десятки обнаженных тел их товарищей, павших накануне и зверски изувеченных. Солдаты Люблинского полка, оказавшиеся первыми свидетелями устроенного по приказу Шамиля жестокого зрелища, потеряли голову. Охваченные ужасом, они карабкались на гору мертвецов и, не слушая приказов и команд, бежали вперед, лишь бы оказаться как можно дальше…