ВП СССР - Разгерметизация

Кроме того, критерий практической проверки истинности того или иного положения, <���провозглашаемый диалектическим материализмом в марксизме,> у В.И.Ленина — чисто “академичес­кий”<, т.е. оторванный от реальной жизни>. В практике же идеологической борьбы Ленин часто сам становится на раскритикованную им во II главе “Материализ­ма и эмпирио­кри­тицизма” точку зрения о достоверности мнения некоего большинства по вопросу о том, что истинно, а что ложно. Пример такого рода находим в работе “О задачах пролетариата в данной революции (ПСС, т. 31, стр. 117):

«Г-н Плеханов в своей газете назвал мою речь “бредовой”. Очень хорошо, господин Плеханов! Но посмотрите, как вы не­уклюжи, неловки и недогадливы в своей полемике. Если я два часа говорил бредовую речь, как же терпели “бред” сотни слушателей?»

Это апелляция к мнению политически активизи­рованной толпы, действительно способной слушать любой бред, в чем все могли убедиться на перестроечных митингах. При этом, чем толпа больше, тем безответственнее она следует вздору и тем надежнее к ней апеллировать. Объяснением Плеханову его ошибок здесь и не пахнет: один фигляр “обви­няет” другого в неуклюжести — но клоунов и держат в цирке ради их “неуклюжести”, “недогад­ли­вос­ти” и “неловкости”. На практике же философская культура Ленина от заумного “академиз­ма” “Материализма и эмпириокрити­циз­ма” спускается до апелляции к толпе за защитой от нанесенной ему ЛИЧНО обиды.

Этот пример показывает калейдоскопичность мировосприятия В.И.Ленина, разрушение целостности души. Иначе бы он на­шёл иные слова для объяснения Плеханову его ошибок. Апел­ляция к толпе убедительна только для толпы. Вождя толпы, философа, каким был Г.В.Плеханов, она не может убедить ни в чём, кроме отсутствия философской культуры <���и самообладания> у оппонен­та.

Мы принимаем в качестве критерия философской куль­туры решение прогнозной задачи. На основании осознания об­щих законов бытия и «плюрализма» фактов о прошлом и на­стоящем прогнозирование общественного развития с точ­ностью до социального явления и ошибкой во времени, под­дающейся оценке. См. гл. 4 книги Э.Б.Тайлор “Первобытная культура”, произ­ве­дения А.С.Пушкина, <���а также работы ВП СССР “Мёртвая вода” (редакции 1991 г., 1998 г.), “Диалек­тика и атеизм: две сути несовместны” (2001 г.)>.

В итоге со смертью Энгельса «марксизм» утратил воль­нодумство, и всепоследователи учения были раздавлены ВЕРОЙ в безошибочность суждения основоположников о тех или иных явлениях. Из числа этих, РАЗДАВЛЕННЫХ АВ­ТОРИТЕТОМ, выделилась довольно немногочисленная группа людей, которые осознали и доказали остальным свое право истолковывать и развивать каноническое учение (в большин­стве случаев его отдельные положения) БЕЗ НАРУШЕНИЯ ЕГО “СВЯТОСТИ”. В России к этому кругу, занимавшемуся ограниченной рамками марксизма (это —точное определение)концептуальной дея­тельностью, до 1917 г. безусловно принадлежали Г.В.Плеха­нов, В.И.Ульянов-Ленин-Бланк, Ю.О.Цедербаум (Л.“Мар­тов”), Л.Д.Брон­штейн (“Троцкий”). Остальная партийная масса — исполнители — выбирала себе лидера и следовала за полюбившимся “вождём”. На поворотных рубежах развития “вожди” давали новое направление (каждый своё в силу различий в их философской культуре и определенного субъ­ективизма нравственных пристрастий), а партийная масса перераспределялась по новым направлениям по своему “разумению”. Все происходило, как на базаре. Вожди выставляли концепции за всеобщее обозрение; концепции собирали зевак; часть зевак покупались на ту или иную концепцию и следовала за вож­дями, образуя собой партийную массу того или иного направления. Когда концепция тускнела или исчерпывала себя, цикл повто­рялся: кто-то покидал ряды партии, кто-то из числа зевак переходил в ряды последователей, кто-то в ужасе «менял вехи» [252]и т.д.

В обвинении, высказанном Л.Д.Бронштейном, главное не то, что “вожди” ничего не написали за период войны, а то, что партийные массы не обладали философской культурой, ждали мудрого слова авторитетных “вождей” вместо того, чтобы нести функцию предиктора и бремя концептуальной власти. Характерно и то, что “вождь” “Троцкий” выдвигает обвинение ТОЛЬКО в адрес других “вождей”, оказавшихся более подходящимидля несения власти, чем он; но он не выдвигает никаких обвинений в адрес партийнойтолпы, слепо следующей за “вождями” и ждущей от них откровений. “Троцкому” всего лишь не нравится вид толпо-“элитаризма”, а народу толпо-“элитаризм” под вывеской “Троц­кого” столь же противен, как и под любой другой, хотя у народа и может быть временное ослепление блеском “вождя”. “Троцкий” обижен, прежде всего, тем, что ГЕШЕФТ октябрьской революции 1917 г. был записан на Ленина [253], а не на него — глашатая теории «перманентной революции» <, воплощение которой он видел в 1917 г. в России>.

Вследствие толпо-“элитаризма” революционной “демок­ратии” России сплоченные ряды в большинстве своем искрен­них, честных, благонамеренных единомышленников возника­ли спустя некоторое время после очередного поворотного рубежа, переходили следующий поворотный рубеж и рассыпа­лись, когда старая концепция себя исчерпала или оказалась несостоятельной. В РСДРП, как, впрочем, и в других партиях, всегда было единство на платформе веры, но не было единства на основе понимания НЕОБХОДИМОСТИ воспитания фило­софской культуры, т.е. на основе методологической платформы, формирующей осознанное согласованное единство действий разных людей в меняю­щейся общей им обстановке [254].

Кто во главе партии: Ленин, Троцкий, Сталин… — это всё мелочи. КПСС от РСДРП в главном не отличается: это партия веры в “вождя” и проведения в жизнь концепции, освящённой его авторитетом. По этому качеству она не отличается ни от какой бы то ни было ДРУГОЙ буржуазной партии. По­этому и в политике КПСС из-за её толпо-“элитарности” способ­на только демонстрировать благонамеренность, как и лю­бая другая буржуазная (вплоть до откровенно тиранических) партия, но не проводить <���в жизнь> ДОЛГОВРЕМЕННУЮ политику, ис­ходящую из осознания ею ДОЛГОВРЕMEННЫХ (на несколько поколений вперед) интересов народов всего мира. Это хорошо видно в шараханьи партии из стороны в сторону при смене “лидера” и ожидания партийной массой нового “лидера”, которому она хочет ЛЕНИВО верить после того, как разуверились в прежнем “мессии”. КПСС — не коммуни­стическая по своему содержанию партия, хотя какое-то время была коммунистической по форме. Этот разрыв единства формы и содержания — причина её современного кризиса.