Николай Зенькович - Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Его энергичное сердце остановилось внезапно. 25 января 1935 года он, по обыкновению, с утра занимался в своем рабочем кабинете. С 17 часов предстояло участвовать в работе VII Всесоюзного съезда Советов. Пренебрегая недомоганием, Валериан Владимирович занимался текущей работой, знакомился с очередными делами, принимал работников аппарата Совнаркома, выслушивал их доклады, диктовал им телеграммы, подписывал документы. Последними документами, подписанными им, были два постановления. Первое — об отпуске средств Таджикской ССР для оказания помощи населению, пострадавшему от землетрясения, населению того края, который в 1920 году был освобожден Куйбышевым от белогвардейцев и интервентов; второе — об укреплении материальной базы пионерского лагеря «Артек».

Воспроизведем дословно то место, где говорится непосредственно о кончине. «Около двух часов дня, почувствовав усилившееся недомогание и крайнее переутомление, — пишет П. Березов, — Валериан Владимирович с трудом поднялся из-за рабочего стола.

— Придется сделать маленький перерыв. Я отдохну немного перед съездом, — сказал он и пошел к себе на квартиру.

А через полчаса смерть внезапно оборвала его жизнь…»

Судя по этим скупым сведениям и по тому, что в книге больше нигде не упоминается об обстоятельствах его кончины, кроме трех-четырех предложений общего характера во вступлении, можно предположить, что они дописаны уже к сверстанной книге, когда было объявлено об умерщвлении Куйбышева. Во всяком случае, следы влияния версии о насильственной смерти в концепции книги не прослеживаются, а приведенные фрагменты выпадают из ее общей канвы, не связаны развитием одной сюжетной линии, что объясняется, по-видимому, их более поздним происхождением. Написанную ранее книгу попросту осовременили, добавив несколько абзацев в начале и машинописную страницу в конце — прием весьма распространенный для общественно-политической литературы.

Мы уделяем этому внимание для того, чтобы убедиться, действительно ли вплоть до 1938 года версия о насильственном характере смерти Куйбышева не возникала? Изучив всю литературу, выпущенную о Куйбышеве до 1938 года, подшивки основных центральных газет за три года, прошедшие после его смерти, можно с полной уверенностью сказать, что отступлений от официальной версии, изложенной в правительственном сообщении от 26 января 1935 года, не обнаружено. Начиная с 1938 года находившиеся в производстве книги о Куйбышеве дополняются одной-единственной главой — о злодейском умерщвлении врагами народа.

Характерны, пожалуй, в этом отношении воспоминания сестры Куйбышева — Елены Владимировны. Небольшая книжица, готовившаяся Госполитиздатом к выпуску в 1938 году, заканчивалась главой «Последняя встреча». Елена Владимировна описывает в ней события накануне смерти брата. Она виделась с ним последний раз 23 января 1935 года.

Поздно вечером он собрался ехать к себе на дачу и звал с собой сестру. Она — не помнит по какой причине — не могла поехать к нему и стала собираться домой. Валериан и его жена, Ольга Андреевна, вышли проводить ее в переднюю.

Брат стоял на лестнице, ведущей в комнаты. Елена Владимировна уже спустилась с лестницы, чтобы одеться, и снизу смотрела на сильную, крепкую фигуру Валериана. Он оперся о перила, как бы желая подняться на руках. Лицо его было спокойно, глаза, как всегда, ласковые и веселые.

Надев боты и разогнувшись, сестра тяжело вздохнула.

— Что, у тебя болит сердце? — озабоченно спросил Валериан.

— Нет, оно у меня здоровое, — ответила она, — а что тебе сказал последний консилиум врачей? Как твое сердце?

Валериан выпрямился во весь рост — он показался еще могучее и сильнее — и, ударив себя ладонью руки по груди, сказал:

— Мое сердце? Это самое здоровое, что есть в моем организме.

Прервем на минуту воспоминания Елены Владимировны и заметим, что эта фраза станет ключевой в последующей литературе о Куйбышеве и будет звучать обвинением его отравителям. Именно эти слова о здоровом сердце, произнесенные за два дня до кончины, надолго посеют сомнения в правильности официального медицинского заключения, согласно которому смерть наступила в результате сердечного приступа от тромба.

Елена Владимировна пишет, что она поверила словам брата. Верила и его жена, Ольга Андреевна. Да и кто бы мог не поверить, видя перед собой этого великана с могучей грудью, с веселыми сияющими глазами, с приветливой, радостной улыбкой?

А через два дня произошла катастрофа. Валериана не стало. Его сердце перестало биться.

После смерти Валериана Владимировича у его родственников было тревожно на душе. Внезапная кончина не давала покоя. Интересный разговор состоялся у Елены Владимировны с находившимся в квартире брата доктором Левиным: почему так внезапно, так неожиданно отказалось работать сердце Валериана Владимировича?

— Неожиданности здесь нет, — ответил Левин, — напряженная, нервная работа Валериана Владимировича привела сердце в такое состояние, что катастрофа ожидалась ежедневно.

Смотрите, какие нейтральные формулировки в адрес доктора Левина: лечащим врачом он еще не называется, так, случайно находился в квартире брата. Пока еще в довольно корректной форме выражается уже въевшаяся в души и кровь людей подозрительность — в естественную смерть не верят, всюду чудятся происки заговорщиков и убийц.

Елена Владимировна нашла мужество даже упрекнуть себя в медицинском невежестве и плохой заботе о брате. «Как это мы не знали, что у Валериана больное сердце?» — с горечью спрашивает она себя и тут же вспоминает, что Левин разрешил ему работать, играть в волейбол, выступать на заседаниях. Более того, разрешил ехать в трудную, далекую командировку в Среднюю Азию.

По возвращении из командировки брат казался как бы подмененным. Еще на вокзале, встречая его, родственники заметили, что он бледен и невесел. Но все это объяснили тем, что поездка утомила его, что во время нее он болел ангиной с большой температурой и все-таки продолжал работать.

Итак, выясняется немаловажная деталь: в командировке в Среднюю Азию Куйбышев заболел ангиной. Коварное влияние этой кажущейся неопасной болезни на сердце общеизвестно.

Недомогание давало о себе знать и после возвращения в Москву. Валериан часто задумывался, ложился то на кушетку, то просто клал голову на стол. Этого с ним никогда раньше не бывало. Елена Владимировна как-то раз застала его дома в халате. Это тоже было необычно для вечно делового брата. Он всегда был подтянут, всегда в работе.

— Простуда, маленькое повышение температуры, усталость, — объяснял он сестре свое состояние. — Мне Левин разрешил даже выходить и работать, все это пустяк, все скоро пройдет.