Харро фон Зенгер - Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

Гаспар посредством всякий раз новой стратагемы добивается одной цели — предотвратить сползание брака к чему-то обыденному и оживить сильные чувства, свойственные молодым годам. Ввиду единой цели все стратагемы оказываются сцепленными друг с другом. После краха, а значит, завершения одной, Гаспар без всякой связи прибегает к другой. Подобно сменяющим друг друга стратагемам Цезаря против Астерикса (см. 35.13), следующие друг за другом стратагемы Гаспара также не дополняют искусно друг друга, когда несколько подготовительных стратагем в итоге способствуют осуществлению основной стратагемы. По сравнению с китайским использованием стратагемы цепи усилия француза по нанизыванию стратагем выглядят беспомощными. Возможно, Зебра оказался бы более удачливым, если бы имел перед собой французский перевод 36 стратагем!

Поскольку дьявол (или злой дух) достойными своих происков считает лишь мальчиков, а па девочек не обращает внимания, то сообразительный китаец старается перехитрить глупого дьявола. Он украшает мальчиков серьгами и иными женскими побрякушками, даже дает им девичьи имена; и тогда дьявол должен принять столь дорогого его сердцу юношу за никчемную девчонку. И юноша тем самым будет спасен.

Данное описание отца Карла Марии Босслета (Bosslet) из его книги Китайское девичье зерцало («Chinesischer Frauenspiegel») (Ольденбург, 1927, с. 105) в июле 1998 г. я показал Гуй Цяньюаню, профессору Шанхайского института иностранных языков. Он вспомнил, как в юности, еще до создания КНР, слышал о подобных обычаях. Если китайский мальчик часто болел, случалось, что его суеверные родители ходили к предсказателю или шаманке, которые советовали дать мальчику новое, девичье имя. Для полного успеха мальчика даже наряжали в девичье платье и соответствующим образом подстригали. Ведь частую хворь и слабость мальчика объясняли тем, что он понравился какой-либо волшебнице или дьяволице и та собирается его забрать к себе. Девичье имя и девичье облачение (стратагема 21), остудив пыл (с. 19) неземной женщины, которая, как считалось, интересуется исключительно мужским полом, должны были помочь юноше избежать грозящей ему опасности (с. 21).

Мать, Филаминта, хочет выдать замуж свою младшую дочь Генриетту за остроумца [ «латиниста и заодно поэта»] Триссотена. Однако дочери милее ее возлюбленный Клитандр. Отец, Кризаль, одобряет выбор дочки. Но мать уже пригласила нотариуса для заключения брачного договора. Присутствуют все: отец с Генриеттой и Клитандром, мать с Триссотеном [и каждый из супругов просит занести в договор своего жениха]. Возникает неразбериха. Нотариус: «Целых два! Но как с законом быть?.. Согласитесь же во мнениях своих, чтоб знал я в точности, какой из двух — жених». Тут появляется Арист, дядюшка Генриетты и брат Кризаля. Он сообщает, что принес два письма с плохими новостями. В одном стряпчий Филаминты сообщает, что она проиграла процесс и суд приговорил ее к оплате суммы в 40 000 экю. Из другого письма Кризаль узнает, что два его приятеля, которым он доверил свое состояние, обанкротились. После таких горестных сообщений Триссотен спешно заявляет, что ввиду чинимых браку препятствий неволить сердце невесты не будет, и уходит. Клитандр же от своих намерений не отступает. И тогда Арист открывается: «Вас всех смутил сейчас я ложными вестями. То был лишь вымысел, обдуманный расчет, который, я считал, вас к счастью приведет. Хотел я показать сестре моей наглядно, какой ее мудрец до денег падкий, жадный». Аристова стратагема цепи в комедии Мольера Les femmes savantes (Ученые женщины: [Мольер. Полное собрание сочинений в 3 тт., т. 3- Пер. М. Тумповской. М.: Искусство, 1987]) состоит из одного, но в стратагемном отношении многоцелевого действия, а именно в подаче двух подложных писем (стратагема создателя 7). Тем самым он вспугивает затаившуюся в траве змею (стратагема 15) и выводит остроумца, единственно желавшего заполучить деньги родителей невесты, на чистую воду. Триссотена лишают оснований для женитьбы (стратагема 19), и он ретируется. Одновременно становится очевидной настоящая любовь Клитандра к Генриетте. Генриетта и Клитандр добиваются своей цели.

В 1948 г., когда еще шла гражданская война (1945–1949) между гоминьдановским правительством и Коммунистической партией Китая (КПК), на студенческой сходке в университете г. Чунции удалось разоблачить правительственного шпика. Тот сразу же бежал из помещения, где размещался секретариат. Студенты стали преследовать его. Неожиданно падает от удара камнем в голову чуть было не догнавший соглядатая Ли Цзиган. Кровь залила ему лицо. Свидетелем происшедшего стал Чэнь Сунлинь. Этот бывший заводской рабочий по поручению подпольной ячейки КПК содержал книжную лавку. Каждый понедельник, как и в тот день, она была закрыта. Чэнь Сунлинь отправлялся в чунцинский университет для передачи сотрудничавшему, как и он, с находившейся в подполье КПК студенту Хуа Вэю запрещенных листовок. Торговля книгами на самом деле служила прикрытием для встречи членов КПК. Раненый студент Ли Цзиган состоял главным редактором считавшейся прогрессивной газеты Комета («Хузйсин бао»). Случайно он с недавних пор живет в помещении с двадцатью двухъярусными кроватями, где обитает и Хуа Вэй. Ненароком Чэнь Сунлинь встречает окровавленного Ли Цзигана в общежитии у Хуа Вэя. Случившееся вызывает у Чэнь Сунлиня доверие к Ли Цзигану. При очередном посещении общежития он вступает в разговор с Ли Цзиганом и замечает у него в кармане пиджака оттиск запрещенной коммунистической подпольной газеты Вперед («Тинцзинь бао»). Вскоре у Ли Цзигана в общежитии поселяется его безработный двоюродный брат [Чжэн Кэчан], которого заприметил у себя в лавке Чэнь Сунлинь, где он целыми часами читал книги, но не покупал их, не имея на это денег. Чэнь Сунлинь подружился с обоими братьями. Однажды Чжэн Кэчан продал свое пальто и отдал деньги Чэнь Сунлиню на создание прогрессивного литературного журнала. Затем он и сам втягивается в торговлю книгами, помогая Сунлиню.

В шестой главе романа Красный утес [ «Хун янь», 1961] Ло Гуанбиня [1924–1967] и Ян Ияня [род. 1925] (китайское издание — Пекин, 1965, немецкое издание — Пекин, 1972) неожиданно меняются декорации. В здании тайной службы министерства обороны появляется Ли Цзиган со своим «двоюродным братом» для беседы с генерал-майором от инфантерии Сюй Пэнфэем. Выясняется, что оба юноши являются соглядатаями гоминьдановского правительства. Ли Цзигану поручено следить за революционным студенческим движением в чунцинском университете. Ему показался подозрительным Хуа Вэй. По приказу своего начальника Ли Цзиган проникает в комнату к Хуа Вэю, где находит свидетельства связи Хуа Вэя с деятельностью Чэнь Сунлиня. Происшествие с бежавшим шпиком и последующим ранением Ли Цзигана было разыграно. Ли Цзиган «воспользовался стратагемой нанесения себе увечья для завоевания доверия подпольной партии», говорится в романе. При обсуждении подробностей предстоящего задержания раскрытой благодаря стараниям Ли Цзигана и его «двоюродного брата» ячейки КПК было решено арестовать и Чжэн Кэчана, чтобы тот и в заключении мог следить за коммунистами-сокамерниками. «Итак, «стратагема нанесения себе увечья, — говорит Сюй Пэнфэн, — пригодилась и для повторного использования».