Владимир Мальсагов - Русская мафия — ФСБ

Такая «республика» просуществовала где-то год-полтора. Администрация довольно прилично поправила свое материальное состояние за счет финансовых поступлений от заключенных, и ее интересовало лишь одно — чтобы в «зоне» не было чрезвычайных происшествий (убийств и т. п.), о чем и просили постоянно. Но эта проблема даже не возникала, так как Хан и его окружающие зорко приглядывали за положением в зоне.

(Дополнение 2008: Кое-кому невыгодно принять теперь эту правду, а кто-то может и ерничать с недоверием на эту тему, мол, такого не может быть в лагерях. Потому мне приходится называть здесь очевидцев, к примеру, таких, как Таха — брат героически погибшего вице- президента ЧРИ Вахи Арсанова. Таха Арсанов достойно и мужественно прошел свой срок и освободился с известным авторитетом. Таха, ты ведь помнишь то время и не дашь соврать?.. Ты же понимаешь, почему тебя и Рамзана Ч. я не называю в некоторых местах, дабы негодяи не попытались это интерпретировать по-своему? А знаешь, кем работает сейчас Хожин «семьянин» Имран Вагапов из Шалажи? Заместителем наместника Путина в Южном Федеральном Округе в должности федерального инспектора!).

Бунт — как провокация Хана и ФСБ.

Среди самой администрации усилились противоречия, интриги, прямая вражда в борьбе за более денежные посты, за место у «кормушки», и МВД республики, даже МВД СССР с другими инстанциями буквально завалили анонимными жалобами с обличением друг друга во взятках и поборах. — Та же схема зеркально, до смешного отражалась в Кремле: любой ценой и через доносы — интриги, коррупция. И для этого есть подтверждение: Ваха Сусуркаев — бывший оперативный уполномоченный ИТК-36/1 пос. Алды. Или, там же, начальник режимной части — Межидов.

Сначала из Северной Осетии, по рекомендации КГБ, был переведен на должность оперативного уполномоченного майор МВД Воробьев. И как- то, в один из дней 1996 года, в зоне вдруг спровоцировали погром 7 отряда, где находились так называемые опущенные (то есть пассивные гомосексуалисты и т. п.). Одним из «провокаторов» был «Кот» — Данилбек Ошаев, но, по его словам (мне, Демильханову Магомеду, Руслану Шахбиеву, Усману Адаханову и другим, кто с ним близко общался в Науре), он учинил все это под скрытым руководством Хана.

Именно с целью подготовки и проведения этой операции и уединялись для бесед с Ханом сотрудники Главного Управления КГБ СССР в зоне 36/1 ОИТУ МВД ЧИАССР.

Всё это и потом мы вспоминали и обсуждали с «Котом» в Москве на Смоленской площади в гостиничном комплексе «Белград», за которым он был «смотрящим».

Погром послужил причиной для ввода войск МВД на БТРах, для массового избиения заключенных, этапирования неугодных в другие колонии, замены некоторых сотрудников администрации, а главное, как это всегда было в СССР и России после бунтов — к ответственности по статье 77 УК РСФСР «За дезорганизацию и массовые беспорядки», предусматривающей наказание вплоть до расстрела. Привлекли совершенно непричастных, — но тех, кого, по разумению спецслужб, не стоило отпускать на волю, а кое за кем подозревали еще нераскрытые и недоказанные преступления.

«Кота» отправили обратно в Наур, откуда он быстро вышел на свободу по УДО (условно-досрочное освобождение), несмотря на множество нарушений, имеющихся в его личном деле, и невзирая на то, что за них его этапировали ранее на «ломку» (то есть избиение, унижение достоинства) в Соликамскую «Белую Лебедь» — тюрьму, которую вспоминают недобро и с ужасом, а режим и «ломка» в которой были созданы и разработаны КГБ якобы в целях борьбы с преступностью.

Между тем, лет из восьми, определенных Коту судом, примерно шесть он практически безвылазно отсидел в ПКТ и ШИЗО «за нарушения режима содержания», и по всем существующим нормам и законам никак не мог быть выпущен на УДО. Но после приезда к нему на свидание неких людей из Москвы оказалось, что личное дело Кота в спецчасти, находящейся за зоной, полностью вычищено, и не осталось ни единого постановления, даже выговора за нарушение режима, а в дело, по его собственным словам, были засунуты сплошь поощрения и благодарности.

Вся зона была шокирована, когда выпустили Кота на свободу. Кто-то, как всегда это бывает, написал кляузу, и возбудили дело уже по этому факту. Приезжала комиссия, пролистала дело и увидела корешки от выдернутых постановлений о нарушениях, на место которых внаглую и были наклеены поощрения (так как бесследно вырвать страницы из прошитой суровыми нитками папки «личного дела осужденного», к тому же опечатанного сургучными печатями на этих нитках, невозможно).

По выводам комиссии, Кота сначала арестовали в Москве за незаконное освобождение, и уже должны были этапировать в Грозный. Но тут вмешалась третья сила, Кот вышел, а начальник спецчасти ИТК, майор- кореец… был уволен с работы.

…Итак, и к Коту в лагерь стали наведываться из Москвы сотрудники спецслужб, вызывая его на личные свидания, в то время как все знали, что родители с сестрой могли навещать его очень редко, а больше никто не приезжал. Ведь в зоне кричат по селектору: «Осужденный такой-то, срочно явиться на вахту для прохождения в комнату свиданий!», и туда идет сразу партия вызванных заключенных, и все они видят, кто именно с кем разговаривает. Скрыть ничего не возможно.

По освобождении Кот перебрался в Москву, где объявился под именем Резван-«Борода», назвавшись «вором в законе». Тогда и был он поставлен Ханом «смотреть» за вторым корпусом гостиницы «Белград», и при необходимости — так это для придания правильности вида, тактичности — привлекался для участия в «разборках», то есть разрешения спорных вопросов, хотя результат был всегда предрешен заранее, и это знала «оппонирующая» Хану сторона, — но куда ей было деваться.

Бунт начался с драки; ночью в 7 отряд, где забаррикадировались опущенные, полетели бутылки с растворителем — зажигательной смесью, корпус загорелся, и спецназ полка МВД, и так находившегося на «12-м Тресте» города Грозного и проводившего операции такого плана в республиках Дагестана и Северной Осетии, выдвинулся, оцепив кольцом, на бронетехнике, колонию Алды. Снайпера заняли позиции на всех смотровых вышках и высотах вокруг зоны, а БТРы под прикрытием спецназа, одетого в бронежилеты, экипированные щитами, дубинками, шлемами с забралами, вошли в зону, загнав заключенных на плац, и направили крупнокалиберные пулеметы на зэков. Для устрашения толпы была задействована пожарная установка с двигателем реактивного самолета, подававшая под большим давлением мощную струю горячего, пахнувшего керосином воздуха, буквально валившего с ног заключенных.

Зоновские опера по заранее подготовленным спискам отделили в сторону «отрицалово» — не сотрудничавших с администрацией зэков. Был пущен газ «черемуха», и затем началось избиение спецназом ничего не видевших зэков.