Владимир Брюханов - Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

Батюшин таким образом формулировал требования к руководителю разведки собственного уровня: « это должен быть всеобъемлющий ум, чтобы быть «с веком наравне». Кроме того он должен обладать особым аналитическим умом, дабы в мелочах улавливать общую картину, то есть обладать некоторым даром прозрения. Он должен быть вполне застрахован от разного рода увлечений, свойственных его возрасту, быть своего рода аскетом, находя выход своей энергии в азарте работы по тайной разведке ».

Это напоминает «Большую кошачью сказку» Карела Чапека, главный герой которой, знаменитый сыщик Сидней Холл , так декларировал заповеди детектива:

« Детектив (он же сыщик) должен быть семи пядей во лбу , должен быть себе на уме и не должен быть (повторяю: не должен быть!) ослом !» [305] Цитируем по памяти.

Далее, однако, Батюшин излагает вполне дельные соображения: « Но самое главное — он при огромном хладнокровии должен быть абсолютно честным человеком, так как он является бесконтрольным расходчиком отпускаемых на тайную разведку средств. В самом деле, ни один серьезный тайный агент никогда не даст расписки в получении денег, являющейся самой сильной против него уликой в руках руководителя тайной разведкой.

Со мной был такой случай. Агент, доставивший нам огромное количество ценнейших документов, требовал за них около 17 000 рублей, которыми я должен был быть снабжен, идучи на свидание с ним за границей. Так как эта сумма составляла около одной трети годового бюджета на тайную разведку, то я спросил свое начальство, одобрит ли оно мне этот кредит. На самом же деле, если бы агент потребовал в десять раз большую сумму, то и она была бы далеко не чрезмерной. Хотя я просил себе полномочий распоряжаться этой суммой, все же надеялся кое-что выторговать, но никоим образом не в ущерб добрым отношениям с агентом, что я ставил превыше всего. На самом деле мне удалось сговориться с агентом на сумме в 12 000 рублей, то есть сэкономить 5000 рублей. Конечно мое начальство было этим довольно и назначило мне в награду 300 рублей, чем я также очень был доволен.

Этот случай я привожу также и для того, чтобы рассеять легенды, повторяемые даже иностранными специалистами по тайной разведке, о том, что мы [306] Очевидно — русские. якобы платили своим агентам гроши, держа их в руках уплатой первой суммы денег и угрозой их выдать.

Суммы, расходовавшиеся на тайную разведку, назывались у нас «суммами на известное Его Императорскому Величеству употребление». Расход их контролировался генерал-квартирмейстером [307] Т.е. первым заместителем начальника штаба округа — начальником оперативного отдела. как непосредственным начальником руководителя тайной разведки, то есть начальника разведывательного отделения, высшей же для них обоих инстанцией был начальник штаба округа.

Это абсолютное доверие начальников по отношению к руководителю тайной разведки я нередко характеризовал своему генерал-квартирмейстеру такими фразами: «Если Вам, Ваше Превосходительство, даже во сне приснится, что Ваш начальник разведывательного отделения нечистоплотен в денежном отношении, то Вы, проснувшись, его смените, так как контролировать его нет возможности».

В таком живом деле как тайная разведка и отношения наверху к своему начальству и внизу со своими агентами должны быть проникнуты доверием к слову, а не покоиться на бюрократической основе ». [308] Батюшин Н.С. Указ. сочин.

Можно эти заверения Батюшина (включая получение им 300 рублей вместо возможного присвоения пяти тысяч!) принимать за чистую монету , а можно почитать красивыми словами : сам Батюшин, будучи в 1915–1916 годах председателем Комиссии по расследованию злоупотреблений тыла, держал при себе в качестве ценнейшего сотрудника все того же Манасевича-Мануйлова.

Последний шантажировал подозреваемых, вымогал у них взятки, и сколотил за короткий срок состояние в 300 тысяч рублей! [309] Алексеев М. Указ. сочин. Кн. I, с. 240, 266.

За это Манасевич-Мануйлов был арестован, подвергся царскому суду прямо накануне Февральской революции, приговорен к полутора годам заключения за мошенничество, выпущен при Временном правительстве, а в 1918 году пытался бежать из Петрограда через финскую границу, но попался — и был расстрелян ВЧК. [310] Головков Г., Бурин С. Указ. сочин. С. 301.

Вот этой последней организации вообще никаких доказательств вины не требовалось: « Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс. /…/

Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого » [311] Красный террор. Еженедельник Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр-революцией на чехо-словацком фронте. № 1, 1 ноября 1918 г. // ВЧК уполномочена сообщить… М., 2004. С. 275–276. — это было знаменитым предписанием председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком (Восточном) фронте М.И. Лациса.

Спустя годы самому Лацису отвели вроде бы вполне подходящую для него профессию — директора Института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова в Москве, [312] По сей день Лацис почитается в качестве первого ректора Российской Экономической Академии им. Г.В. Плеханова! а уж происхождение и образование у него были просто идеальными: он родился в батрацкой семье и закончил приходское училище. Но и тут что-то не сложилось: его арестовали в ноябре 1937 и расстреляли в феврале 1938 года как «врага народа» [313] Политические деятели России 1917: Биографический словарь. М., 1993. С. 176. — все-таки, наверное, профессия подвела!

Свои аналоги Чрезвычайных Комиссий были, заметим, и в Венгрии, и в Баварии в 1919 году, когда там временно побеждали революционеры.

Случайна ли такая всеобщая эволюция морали и правосознания спустя всего пять лет после «Дела Редля»?

Вернемся еще к одной теме, затронутой Батюшиным: тому обстоятельству, что разведывательные службы, возможно, держали собственных агентов в руках уплатой первой суммы денег и угрозой их выдать .

Хотя сам Батюшин возражает против практической возможности и моральной оправданности такого шантажа, но, тем не менее, необходимо отметить и принципиальную возможность такой угрозы, и ее целесообразность, а иногда даже и необходимость.

Вербовка агента — одномоментный акт. Позднее агент может превратиться из штучника (предателя, однократно продавшего за плату имеющиеся у него секреты) в долговременного сотрудника — и тогда взаимодействие с ним будет развиваться на постоянной основе, подогреваемой иногда не слабыми взаимными позитивными эмоциями, связывающими агента и его руководство, — о подобном написана масса воспоминаний разведчиков, иногда без указания конкретных имен, но и без психологических искажений в толковании ситуаций.