К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №20 от 18.05.2010

Мне кажется, что принципиальных препятствий для осуществления такой идеи нет. Проблемой является найти политическую силу, способную организовать, по сути, социалистическое строительство внутри капиталистического государства.

И.Л. ГАРИБЯН

Представьте, я точно знаю, чьё восшествие на российский престол состоится при очередном «свободном волеизлиянии»! А вы, дорогие мои читатели, разве не заметили, как зачастили по телеку восторженно-безразмерные описания ландшафтных красот, к коим белы ручки приложили наши императрицы? Ах, какие они балы-то закатывали! Ах, в какие роскошные платья одевались! Ах, до чего умело подбирали к этим платьям дорогие-предорогие бриллианты-сапфиры-жемчуга!

Ну так вот. Не стану вас, любознательные, мытарить. На трон взойдёт Татьяна Дьяченко-Юмашева, младшая дочка Б.Н. Ельцина, давняя подружка Анатолия Чубайса. Про ее как бы необыкновенную мудрость вдруг да вякнул надысь известный «царевед» и даже, говорят, кристальный правдолюб С. Доренко. Он же присовокупил несколько сомнительный, по нынешним временам, комплимент в её сторону: мол, она то и дело бегала от папы к Березовскому и обратно. Этот её бег был, надо понимать, вынуждаем высокой государственной необходимостью. Никто ж, кроме Б.А., не знал секрет, как из обезьяны сделать президента. Ну да про всё это уже горы книг и статей написаны. А вот то, что она, затейница, решила вдруг с помощью Интернета оповестить белый свет о том, какой у нее был хороший и даже замечательный папа… это ноу-хау-хау…

В народе возникло, как я заметила, сконфуженность и недоумение. Он-то, народишко, и не сомневался никогда в уникальности Б.Н.Е.! Даже перечислять неловко все его незабываемые замечательности. В книжке, которую он! лично! созидал («Исповедь на заданную тему», 1990 г.), прямо так он, Б.Н.Е., и говорит: «Власть первого – практически безгранична. И ощущение власти опьяняет… я пользовался этой властью, но только во имя людей и никогда для себя».

И как получилось, что ничего-ничегошеньки не знал он, праведник, о том, к примеру, какими привилегиями пользовались представители тогдашней элиты! Да как пошел изумляться да разоблачать в роли первого секретаря Московской городской организации КПСС! Сам-то, в Свердловске, не иначе как ходил щи хлебать в общепит и прозябал в хибаре с протекающим потолком.

А вот в Москве-то что творится! Ай-яй-яй! При Горбачёве-то! Ну такие уж льготы для партэлиты, ну просто оторопь берёт: «Надо новый костюм справить, пожалуйста: ровно в назначенное время в кабинете тихонечко раздается стук, портной в комнатке обмеряет тебя сантиметром, на следующий день заглянет на примерку и извольте - прекрасный костюмчик готов».

А как его, новоиспечённого страдальца за народ, возмутило невиданное прежде, а именно: «Москвичи обычно останавливаются, когда по улицам города, шурша шинами, на большой скорости проносятся правительственные «ЗИЛы». А какой удар испытала вся его семья, когда получила казённую, после Горбачёва, дачу с обслугой – поварами, горничными, охраной, садовником и т.д.!

И, надо полагать, страстотерпец тотчас отказался от реализации «мечты об удовольствии и собственном партийно-номенклатурном величии»?

Замечательность родителя Татьяны Дьяченко в тот период требовала патетики разоблачательства по нарастающей. Но я бы на месте дочурки срочно изъяла бы все, какие нашлись, экземпляры этой «Исповеди на тему…». Ну после двадцати-то лет процветания созданной Б.Н.Е. системы бандитского капитализма откровения скороспелого партрасстриги читаются словно классические тексты для эстрадного шоу. Горбачёв, оказывается, угробил перестройку потому, что не осилил «сам отказаться от привычных и приятных привилегий. Если бы не стал строить для себя дом на Ленинских горах, новую дачу под Москвой, перестраивать для себя ещё одну дачу в Пицунде, а затем возводить новую, суперсовременную под Форосом».

В то время, как Б.Н.Е. приходил в заводскую столовую и вдруг обнаруживал… страшно сказать что… И в упор: «Почему нет морковки?» «Не завезли». Проверяем вместе с руководством завода».

Ужас и ужас что приходилось переживать тогда, при горбачёвщине, не только простым москвичам, но и семейству Б.Н.Е., которое, естественно, не участвует в «бесстыдной экспроприации благ высшей партийной верхушкой», а только демонстрирует святые к народным массам сострадание и любовь и испытывает немыслимые нехватки: «У меня дочери на работе дают по куску мыла в месяц, хватает с трудом. Когда жена по два, по три часа в день ходит по магазинам и не может купить самого элементарного, чтобы накормить семью…».

Помню, помню, каким исхудалым, в лохмотьях, пришел Б.Н.Е. в Центральный Дом литераторов 7 марта 1988 года и, еле-еле с голодухи шевеля языком, обрисовал нам, писателям, до того бедственное положение своего святого семейства, что некоторые из нас, особо нервенные, доверчивые и ошеломленные, еще не способные осознать размах сверхциничного, сверхнаглого вранья, успели пролить слезу… Как же, как же, даже ельцинский внучок-то Боря, подросточек, оказывается, вынужден для прокорма мыть чужие машины!

Нет, право, и по сию пору недооценены нашим туповатым народишком актёрские данные Б.Н.Е.! Как и старания сценаристов-режиссеров. Чего стоит один постановочный, «для быдла», эпизод, когда он, «борец за…», вылезши из машины (её предусмотрительно в кадре, естественно, нет), шагает ну как самый-самый что ни на есть простой-рядовой по московской улице, правда, под тщательным прицелом заранее приготовленных телекамер, и всходит на крыльцо… районной поликлиники!

Но самое интересное… Нет, не то, что нашлись тысячи простецов, уверовавших в чистоту помыслов оборотня. Самое интересное, что оборотень и в книжке не обходит стороной старое лганье и выдает на-гора «честность» и «прямоту» на пару с юрким юмористом Яковом Костюковским, обернувшимся вдруг зав. редакцией публицистики как бы независимого издательства «ПИК»: «Самое интересное, что происходило это в восемь часов утра, до поликлиники идти минут пять, в общем надо было следить за каждым моим шагом, чтобы успеть заметить, как в это утро кто-то (?! – Л.Б.) снял мой рядовой поход в поликлинику.» «Рядовой», значитца…

А далее… Ну, право, чисто райкинский текст под всполохи смеха теперь, наконец, прозревшего зала: «Сон три-четыре часа, и опять лезут мысли».