Андрей Столяров - Русский Мир

Между тем, именно Россия обладает в настоящее время всеми возможностями, чтобы выдвинуть на авансцену истории собственный цивилизационный проект, по масштабам и содержательности сравнимый с проектами Запада и Востока.

Речь идет о колоссальных русских диаспорах, рассеянных сейчас по всему миру.

В отличие от экономически развитых западных стран, сформировавших вследствие высокого уровня жизни, главным образом, "гедонистические элиты" и потому почти не знавших такого явления, как массовая эмиграция, Россия за последние десятилетия образовала несколько мощных эмиграционных волн — сначала в период застоя, когда из страны выдавливались представители оппозиционного мировоззрения, а затем — во времена перестройки, распада СССР и «либерального» реформирования экономики. Причем интенсивность этого этнокультурного явления была так велика, что, наверное, можно говорить не столько о собственно эмиграции, сколько о необычной форме экспансии. В результате образовались громадные мировые диаспоры бывших советских, необязательно русских людей, думающих, тем не менее, в параметрах именно русского, точнее, российского менталитета и, по мере возможностей, идентифицирующих себя с русской культурой.

Численность этих диаспор сопоставима сейчас с численностью населения современной России, а их творческий и экономический потенциал сравним с потенциалом любой из развитых европейских держав.

Дело в том, что эмиграция, какими бы конкретными причинами она обусловлена ни была, представляла собой в значительной мере элитную часть российского общества. В эмиграцию уходили прежде всего специалисты интеллектуальной сферы, то есть сферы, образующей гуманитарные технологии будущего.

Более того, внедрение российской элиты происходило, как правило, в индустриально развитых странах Запада, и смыкание ее с технологическими инновациями этих стран породило целый класс русскоязычных профессионалов в ключевых областях евро-американской культуры. Влияние русских диаспор на интеллектуальные мировые процессы становится уже достаточно очевидным.

И, наконец, как всякая только что образовавшаяся, растущая «молодая» культура, совокупность русских диаспор имеет, по крайней мере сейчас, высокую пассионарность, что в сочетании со специфически русской же способностью выживания в любых социальных условиях делает ее одной из самых динамичных и перспективных субкультурных элит.

Объединение, мировоззренческое и структурное, диаспор и метрополии позволит создать Русский мир, обладающий огромными возможностями развития. Со стороны русских диаспор в такое объединение могут быть вложены как капиталы, так и самые передовые технологические инновации, а со стороны современной России — фундаментальная система образования, подготовки и переподготовки кадров.

Выиграют от такого объединения обе стороны.

Диаспоры обретут культуру, которая придаст их пассионарности исторический смысл, а Россия, если, конечно, сумеет привлечь на свою сторону независимое сознание зарубежья, получит ту жизненную энергию, которой ей в последнее время катастрофически недостает.

Кроме того, наличие в "глубоком тылу" западных стран крупных русских объединений, структурно связанных с метрополией, позволит не только наладить взаимную трансляцию обеих суперкультур, необходимую в информационной эпохе, но и существенно снизить давление Северо-Атлантического альянса (НАТО) на геополитическое пространство России.

Россия получит возможность вести реальную мировую политику.

Не меньшим социальным потенциалом обладают и русские диаспоры стран Балтии и СНГ. Тридцать пять миллионов русскоговорящих граждан в бывших советских республиках — цифра, не нуждающаяся в комментариях. Разумеется, в отличие от «западных» русских диаспор, статус которых в стране проживания обычно довольно высок, русские диаспоры, рассеянные в обширном постсоветском пространстве, не имеют значительных финансовых средств или политического влияния. Они, в основном, состоят из представителей рабочих профессий, средней технической и гуманитарной интеллигенции. Зато, пребывая, как правило, в положении граждан "второго сорта", пусть даже формально им гарантированы все требуемые международным законодательством юридические права, они в большинстве не ощущают страну проживания своей настоящей родиной, и потому представляют собой мобильные в миграционном отношении слои населения.

Освоение громадных, запустевающих сейчас территорий России, то есть "внутренняя колонизация", которая могла бы ослабить спад экономики в условиях демографической катастрофы, — задача, могущая быть решенной именно за счет многочисленных «восточных» и «южных» диаспор, согласных на заведомые переселенческие неудобства для обретения в конечном итоге исторической родины.

Здесь вкладом диаспор в создание Русского мира послужат неисчерпаемые людские ресурсы, а вкладом России — гарантия всех этнокультурных, гражданских и политических интересов соотечественников за рубежом.

В условиях обостряющейся сейчас битвы за будущее Русский мир становится неизбежным.

Идейно подобное объединение может возникнуть на основе общего мировоззренческого позитива, причем смысловое развертывание его должно учитывать риск обратной трансляции западного менталитета в Россию — это повлечет за собой выработку активной культурной стратегии — а структурно оно будет, вероятно, происходить, как в классических «медленных» организационных формах, требующих значительного времени, средств и сил, так и в современных, «быстрых», компьютерных, не административных образованиях.

И такие образования, сшивающие диаспоры и метрополию, уже начинают возникать.

Однако величественная идея Русского Мира, выдвинутая некоторая время назад социотехнологами Ефимом Островским и Петром Щедровицким, имеет помимо геополитического значения еще и чрезвычайно важный цивилизационный аспект.

Речь идет о возникновении принципиально нового типа государственности.

Кризис современного государства, существующего, в основном, внутри исторических национальных границ, сейчас уже вполне очевиден и обусловлен прежде всего кризисом классического товарного производства, которое, с одной стороны, из-за ограниченности мировых природных ресурсов не позволяет всем странам мира достичь такого же уровня жизни, как в высокоразвитых индустриальных державах, а с другой стороны, проигрывает в конкурентной борьбе за прибыль новым гуманитарным технологиям, связанным с производством и использованием информации.