Норман Кон - Благословение на геноцид. Миф о всемирном заговоре евреев и «Протоколах сионских мудрецов»

«Я вел честную игру с евреями. Накануне войны я сделал им последнее предупреждение. Я говорил, что если они опять ввергнут мир в новую мировую войну, то на этот раз им не будет пощады, что этот паразит будет окончательно уничтожен в Европе. Они ответили на это предупреждение объявлением войны… Мы проткнули еврейский нарыв. Будущий мир будет нам вечно благодарен». [113] Le Testament politique de Hitler. Notes recueillies par Martin Bormann. Paris. 1959, p. 86.

В политическом завещании, которое продиктовано в ночь с 29 на 30 апреля 1945 года (Гитлер застрелился 30 апреля), он вновь настойчиво повторял:

«Неправда, что я или кто-либо другой в Германии хотел войны 1939 года. Ее жаждали и спровоцировали исключительно те международные политики, которые были либо евреями, либо защищали их интересы…»

И в заключение завещания, в последних написанных им словах, Гитлер призвал элиту немецкой нации к «беспощадной борьбе со всемирным отравителем всех народов, международным еврейством». [114] См.: H.R. Trevor-Roper. The Last Days of Hitler. London, 1950, p.195, 198.

Обстоятельства, при которых эти слова были произнесены, показывают, что в определенном смысле они искренни, но все же — как Гитлер мог считать евреев инициаторами той войны, которую он сам развязал? Ответом может служить только предположение, что для Гитлера все, что ограничивало его собственное маниакальное стремление к господству, автоматически воспринималось как часть еврейского всемирного заговора. Эта идея стала центральной для всей его политической деятельности, не исключая периода войны. Любая нация, большая или малая, которая пыталась защитить свою территорию или свои интересы от ненасытных притязаний Германии, тем самым доказывала, что является орудием в руках «сионских мудрецов».

Размышляя над тем, что скрывается за всем этим, неизбежно задаешь другие вопросы. Иногда утверждают, что Гитлер был просто сверхмакиавеллистом, человеком без убеждений и без чести, абсолютным циником, для которого целью и основной ценностью была только власть. Конечно, существовал и такой Гитлер, но не менее реален и другой Гитлер — человек, обуреваемый фантазией о всееврейском заговоре. [115] Cf. E. Faul. - Hitlers Ueber-Machiavellismus. - Vierteljahreshefte fur Zeitgeschichte. Band 2, 1954, S. 368. Интересно выяснить, в какой степени бред полубезумного определял его поступки. Какая мощь скрывается за этой потрясающей карьерой — от создания нацистской партии, борьбы за власть и до установления диктатуры и террора, — как много рождено его тайной мечтой о пресечении всемирного еврейского заговора, об уничтожении евреев? Трудный вопрос, в этом нег сомнения, но он задавался некоторыми видными нацистами, хотя, возможно, они его формулировали иначе.

«Ради чего еще, — задавал вопрос верховный судья партии Вальтер Буш в статье, опубликованной в партийной газете, — ради чего еще вели мы борьбу, испытывали лишения и нужду, ради чего еще погибают наши мужественные юноши из «Гитлерюгенда», если не ради предоставления немецкому народу возможности в один прекрасный день начать борьбу за освобождение от еврейских угнетателей… В эту борьбу мы сейчас вовлечены… И победу одержит Адольф Гитлер…» [116] Цит. по: М. Weinreich. Hitler's Professors. New York, 1946, p. 89.

И снова: в какой степени Гитлер и его непосредственное окружение учитывали в своей политике и деятельности воображаемых «сионских мудрецов»? По мнению Раушинга, «Протоколы» были для Гитлера основным руководством в осуществлении его политики; в 30-е годы были написаны три книги, которые показывали, как во всех деталях нацистская политика следовала изложенному в «Протоколах» плану. Конечно, такая аргументация может нас далеко увести, но тем не менее это не означает, что она целиком лишена исторической правды. Следует поразмыслить над другими, более недавними по времени заявлениями.

«Нацисты, — пишет Ханна Арендт, — начали со лжи о заговоре и, более или менее сознательно, определили свою «позицию» по отношению к тайному обществу «сионских мудрецов». [117] H. Arendt. The Origins of Totalitarianism. London, 1958, p.366.

Леон Поляков констатирует в связи с этим, что нацистские лидеры начали с опьянения сенсационной низкопробной литературой типа «Протоколов», а закончили претворением этих чудовищных бредней в реальность, превосходящую всякое воображение. И это справедливо. Беспощадная борьба банды заговорщиков, которые поставили цель достижение мирового господства, создание мировой империи небольшим, высокоорганизованным народом, полное презрение ко всему человечеству, прославление насилия и массовой нищеты, — все это можно найти в «Протоколах», и они отвечали самому духу нацистского режима. Можно сказать с полной ответственностью: в этой нелепой фальшивке, датируемой временем русских погромов, Гитлер услышал зов родственного духа и откликнулся на него всем своим существом.

«Протоколы» и миф о всемирном еврейском заговоре использовались нацистской пропагандой постоянно, начиная с рождения партии в начале 20-х годов и до падения Третьего рейха в 1945 году. Сперва их использовали, чтобы помочь партии захватить власть, затем, чтобы оправдать террор, позже, чтобы оправдать войну, далее для оправдания геноцида и, наконец, чтобы оттянуть капитуляцию. История развития мифа на протяжении этих лет, как и история изменения целей, которым его заставляли служить, отражает историю подъема и падения Третьего рейха.

На заре нацистского движения главным пропагандистом мифа и «Протоколов» был Альфред Розенберг, официальный идеолог партии. Розенберг был выходцем из Прибалтики и не отличался чистотой немецкой крови (как он заявлял, один из его предков — латыш). Будучи уроженцем Ревеля и русским подданным, он даже после революции продолжал изучать архитектуру в Москве. Ему было около 25 лет, когда революция пробудила в нем интерес к политике. Розенберг стал фанатичным антибольшевиком. В 1918 году он присоединился к отступавшим из России немецким войскам, как и Винберг, которого он хорошо знал и который оказал на него глубокое влияние. В Германии Розенберг вступил в только что основанную нацистскую партию и стал ближайшим соратником Гитлера.

Гитлер всерьез никогда его не воспринимал, и к моменту прихода партии к власти Розенберг уже начал терять в ней влияние, тем не менее он сумел придать нацистской идеологии специфические черты. Если с момента основания в 1919 году нацистская партия уже отличалась безудержным антисемитизмом, то ненависть к русскому коммунизму захлестнула ее лишь в 1921–1922 годах, прежде всего, очевидно, благодаря Розенбергу. Он стал связующим звеном между русскими антисемитами-черносотенцами и германскими антисемитами-расистами; точнее, воспринял отношение Винберга к большевизму как еврейскому заговору и изложил его в расистских терминах идей фёлькиш. Родившаяся в конечном итоге идефикс, воплощенная в бесчисленных статьях и памфлетах, стала излюбленной темой не только Гитлера, но и заняла центральное место в мировоззрении и пропаганде нацистской партии.