Игорь Шумейко - Вторая мировая. Перезагрузка

Так кто же этот поэт, столь удачно сведший Петрарку, муссолиниевских несчастных солдат с Русской, мировой историей?

(Пауза). Вроде и приятное дело — «прорекламировать» нашего поэтического гения — а вроде как-то даже и обидно, что это нужно делать.

Итак, этот Поэт — Юрий Поликарпович Кузнецов.

Вот что называется — «разобраться с темой». Не только осадить каких-нибудь литовцев, тянущих Счет (за то, что им два а не, допустим, три раза дарили их столицу Вильнюс). Ведь самое главное — еще и продвинуть постижение своей собственной истории…

Из кипевших когда-то диспутов сейчас вспомнился один популярный вопрос: «Кто и когда напишет новую «Войну и мир»?» Имелось в виду — Книгу о Великой Отечественной. Да, такая книга очень бы помогла становлению национального самосознания. Сам факт наличия такого огромного и неосмысленного события (Война) — он ведь по-своему даже опасен. Именно даже опасен, и именно для сегодняшних россиян. Своей необработанностью, непереваренностью, недообдуманностью. Эта гигантская тема все равно будет притягивать общественное сознание. И в отсутствие нового Льва Толстого пролезут всякие, вплоть до резунов. И наговоренное ими вместо просветления и единения только углубит линии расколов в национальном менталитете.

«Войну и мир», как мы помним, называл «величайшим из когда-либо написанных романов» и француз Ромен Роллан. Хотя «толстовский Наполеон» — самый, пожалуй, мерзкий и ничтожный во всей «наполеониане»…

А Правдюк — ну что Правдюк? Собрал достойный документальный материал, но как дошло до «исторических выводов» — соскользнул ниже уровня коротичского «Огонька».

Теперь быстро «по пунктам Правдюка».

1) Постоянно повторял (я насчитал более восьми раз): «Германия вместе с СССР разгромила Польшу».

Но тогда ведь и Британия вместе с Германией разгромила Данию (введение войск в Исландию). Британия вместе с Германией разгромила Францию (напомним, что уничтожение французского флота в Мерс-эль-Кебире произошло ДО подписания французами мира с Германией).

2) Объявил: жаль, что Нюренбергский процесс провели победители. Что лучше бы это дело отдать Ирландии, Швеции, Швейцарии — нейтралам. Потому как Победители были в итоге такие же жестокие, как и фашисты.

Ах, как жаль, что сегодняшнее «Шоу политкорретности» не устроили тогда в Нюрнберге! Пускай бы шведы, обеспечившие Гитлера сталью, или швейцарцы, обеспечивавшие сохранность нацистского золота, взвесили ответственность каждой из сторон…

Авторы фильма Правдюк и K° вели свой рассказ, сидя под иконой. Да и сама тема предполагает обращение к религиозным авторитетам: ведь всякий суд (тем более Нюрнбергский процесс) неким образом можно соотнести с главным судом человечества — Страшным судом.

Объясниться попробую с помощью одного из главных христианских мыслителей: святого (для католиков) или Блаженного (для православных) Августина. Его книги «Исповедь», «О граде Божьем» и в целом «система Августина» на тысячелетие «определили сознание и культурный облик европейского человека». Фразу Августина «Верую, чтобы понимать» повторяют в любой церкви мира. Учитель и предвосхититель Петрарки, Кьеркегора, Ницше. Интерпретатором Августина считали Мартина Лютера. Толстой, Достоевский, Фрейд — его ученики.

Прямо об этом — о войне, о степени вины, — Августин не говорил ничего, но есть аналогия — постулат о Массе греха (massa peccati). Первородный грех плюс условия нашей мирской жизни ведут к нарастанию его. Поссидий, епископ Каламский, ученик и первый биограф Августина, пишет:

«Передавал он установления, которым надлежит следовать в жизни и делах человеку Божьему (имеется в виду священнику): не просить для кого-то жены, не давать рекомендации собирающимся служить в армии. В каждом случае он (Августин) представлял причину: 1) чтобы супруги, ссорясь между собой, не бранили того, кто устроил их брак, священнику следует только закрепить уже заключенный союз, благословить взаимную приязнь; 2) чтобы плохо проявивший себя на военной службе не разделял позора с рекомендовавшим его».

«Конкретно мыслящие» могут недоумевать по поводу этих правил: все-таки семейные катастрофы, как и провалы на армейской службе, — более редкие варианты, чем нормальная семейная жизнь и нормальная служба. Значит, если священник все же будет рекомендовать жен или солдат на службу, сумма благодарностей в итоге перевесит сумму претензий.

Но первейший знаток человеческой души Августин ответил бы: «Не перевесят. Не пересилят». И вот это относится уже к нашей теме: допустим, освободили от фашистского рабства миллион человек, тысяча погибла при этом, пятьсот расстреляли — ну, сгоряча, подозревая в пособничестве, в боевой обстановке. И что, тут можно «включать статистику»? Бросать на баланс миллион благодарностей и полторы тысячи проклятий?

В самой основе человеческой жизни лежит это: мирская благодарность как бы растворяется в мирской жизни, расходуется в процессе ее поддержания, а Грех, Масса греха накапливается… Среди открытий Августина Блаженного надо, пожалуй, числить и этот «кумулятивный эффект».

Польза, верно, потому и польза, что используется, исчезает. Использованный — синоним пустого. Тогда явится ее «конкретная» полезность, когда с ней, с пользой, произойдет… что происходит с бензином в камере сгорания. А Грех, получается, — субстанция совсем иного рода. Богословы давно вывели основу учения Блаженного Августина:

Грех не побеждается никакой кучей добрых дел, но только Благодатью Божией.

И надо применить этот фундаментальный постулат христианства «к нашей теме». То, что военные прегрешения освободителей будут припоминать, а пользу от освобождения забудут — это вполне в природе человека. И потому не надо, пытаясь этого избежать, заискивать перед нейтралами, просить их провести тот Нюрнбергский процесс. Их якобы преимущество перед освободителями — только в неучастии в Войне, то есть в непроживании определенного периода жизни, в ненакоплении Массы греха.

А ведь это, по сути, преимущество годовалого младенца перед стариком. И еще, кстати… (а гений Августина просто не может быть некстати). Много лет он исследовал психологию младенцев, беседовал с матерями, сам много наблюдал детей. Вывод его перечеркивает целые века банального сюсюканья, однако и печален: «Младенцы невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей» («О граде Божием»).

Так что попытка «перенесения Нюрнберга» куда-нибудь в благополучный, мирный Стокгольм сродни попытке заменить сегодня судей (возможных взяточников и грешников) на ребенка лет двух («до этого возраста он ведь не знает, что такое взятка»).