К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №31 от 03.08.2010

Нужно ли сомневаться, кого поддержала судья? Разумеется, прокурора Каверина, как сестра поддерживает родного брата, даже не очень задумываясь, прав ли он: «В удовлетворении ходатайства адвоката Першина отказать, данные о личности подсудимых, которые содержатся в психиатрической экспертизе, не подлежат исследованию в присутствии присяжных заседателей».

Почему же возникли и тиражируются в средствах массовой информации эти вопросы о душевном нездоровье подсудимых? Может быть, потому что обвинение само понимает всю нелепость происшествия на Митькинском шоссе и пытается списать якобы неудачу якобы покушения на то, что на Чубайса, дескать, напала компания психопатов? Вот и прячут судья с прокурором от присяжных заседателей экспертизы, подтверждающие, что подсудимые находились и находятся в здравом уме и трезвой памяти. А заодно потворствуют тому, чтобы ложь и клевета, благодаря финансовым вливаниям Чубайса, мутной и грязной рекой заливала умы общественности через средства массовой информации.

В судебном процессе, как в театральном действе, есть завязка – оглашение обвинительного заключения, дальнейшее развитие – предъявление вещественных доказательств, экспертиз, потерпевших, свидетелей и, наконец, кульминация – показания подсудимых, после чего наступает развязка в виде приговора суда.

В хитросплетениях обвинения и свидетельств очевидцев именно показания подсудимых расставляют все точки над «i», но только в судах с присяжными заседателями показания подсудимых становятся по-настоящему кульминационным событием процесса, когда народные судьи, пристально вглядываясь в лица обвиняемых, вслушиваясь в интонации их речи, вдумываясь в смысл, анализируя сказанное ими, решают по совести – виновен или не виновен человек в предъявляемом ему преступлении. И это отличает их от судей профессиональных, для которых показания подсудимых – тяжкое скучное бремя, пустой звук, ведь оправданий в «профессиональных» судах практически не бывает.

В процессе по делу о покушении на Чубайса обвиняемым повезло, меру их вины определяют присяжные заседатели, и потому показания подсудимых здесь не являются пустой формальностью.

Первым поднялся давать показания Александр Найдёнов. Статный, рослый, в строгом отутюженном костюме, он подошел к микрофону, тихо кашлянул, единственное, что выдало его волнение, предупредил: «У меня приготовлены показания в письменном виде, Ваша честь. Прошу приложить их к протоколу, а здесь я буду излагать факты в свободном рассказе». Найдёнов начал, как и обещал: «Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели…» Судья вдруг спохватилась, будто что-то внезапно вспомнив: «Я Вас останавливаю, подсудимый Найдёнов! Прошу присяжных заседателей покинуть зал суда».

После изгнания присяжных судья Пантелеева как ни в чём не бывало обратилась к подсудимому: «Вы свои показания будете излагать в свободном рассказе или оглашать письменный текст?». Сильный ход. В боксе это называется - сбить дыхание противника. Найденов внимательно и молча всматривается в судью. Встаёт адвокат Котёночкина и повторяет то, что буквально минутой раньше говорил сам подсудимый: «Это будет свободный рассказ, который одновременно изложен письменно». «Давайте!» - протягивает руку судья, и Котёночкина передаёт ей отпечатанные листы. И дальше в полной тишине зал долго внимает молчаливому сосредоточенному чтению судьи.

Пантелеева читает вдумчиво, что-то перечитывает, что-то выписывает себе на бумажку, то лоб потрёт, то нос подёргает, разве что фактуру бумаги на зубок не пробует. Зал с любопытством наблюдает творческие муки судьи, понимая, что нарождается нечто новое в отечественном судопроизводстве – цензура!

Наконец штудирование рукописи Найдёнова завершено, судья величественно извещает: «Судом изучен письменный текст Ваших показаний. Суд предупреждает Вас о том, что показания, содержащиеся на первом листе в последнем абзаце об оправдании Вас третьей коллегией суда присяжных, не относятся к фактическим обстоятельствам дела. Абзац, где Вы пишете «я был женат», и заканчивающийся словами «дело развалилось», также не относится к фактическим обстоятельствам дела. На листе пятом информация, содержащаяся в абзаце девятом и десятом, нарушает требования закона о том, что в показаниях Вы вправе ссылаться только на исследованные судом доказательства. Лист 10, абзац третий – это данные о личности подсудимых, в том числе сведения о гибели Вашей жены, не относятся к делу. Подсудимый! Вы отмечаете, какие абзацы необходимо исключить?»

Адвокат Котёночкина: «Возражения на Ваши действия, Ваша честь! Давая согласие на дачу показаний, Найдёнов в письменном виде представил суду свои показания, но был тут же лишён права оглашать свои показания. Председательствующая удалила присяжных из зала, чтобы лично ознакомиться с показаниями моего подзащитного, чтобы лично дать оценку его показаниям, лишая тем самым присяжных заседателей самим делать выводы о виновности и невинности моего подзащитного».

Сам Александр Найдёнов, за пять лет непрерывного тяжкого изматывающего суда привыкший не удивляться уже никаким судейским коленцам, с невозмутимым видом наблюдает на расставляемые судьёй цензурные рогатки и, дождавшись, когда присяжные вновь рассядутся на свои строго пронумерованные места, приступает к показаниям.

«Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели, уважаемые участники процесса! Я буду давать показания, которые, надеюсь, позволят вам принять решение о моей невиновности и непричастности к событиям 17 марта 2005 года, произошедшим на Митькинском шоссе.

До того, как мы с Квачковым встретились во время предварительного следствия, я видел Владимира Васильевича Квачкова два раза на его даче в кооперативе «Зеленая роща» 14 и 16 марта 2005 года. До этого времени с полковником Квачковым я знаком не был. С Мироновым Иваном Борисовичем я познакомился в данном судебном заседании. До этого видел его в Басманном суде при продлении ему срока содержания под стражей…»

Обнаружив, что подсудимый нарушил запрет её цензуры и зачитал вычеркнутый абзац, судья Пантелеева режет уши слушателей пронзительным: «Я Вас останавливаю!» и снова выпроваживает присяжных из зала.

Судья: «Подсудимый Найдёнов! Вы предупреждаетесь о недопустимости нарушения закона!»

Найдёнов твёрдо с нажимом: «Закон обязаны соблюдать все».

Судья делает вид, что его не слышит, но тон сбавляет: «Вы желаете давать показания?».

Найдёнов спокойно: «Я их даю, Ваша честь».

Судья снова возвышает голос: «Тогда подчиняйтесь! Иначе я вынуждена Вас удалить!»