Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

Соединенные Штаты должны были обеспечить идейно-политическое руководство борьбой в этих странах и на этих территориях. «Эти покоренные нации обращаются к Соединенным Штатам, как к цитадели человеческой свободы, в поисках руководства для достижения их освобождения и независимости с тем, чтобы вернуть им возможность пользоваться христианскими, иудейскими, мусульманскими, буддистскими или другими религиозными свободами и их индивидуальными свободами». С этой целью предлагалось, чтобы члены Конгресса «ясно выразили этим людям соответствующим и официальным образом, что народ Соединенных Штатов разделяет с ними их стремление вернуть свою свободу и независимость». Резолюция поручила президенту США отмечать «неделю порабощенных наций» «каждый год до тех пор, пока свобода и независимость не будут достигнуты порабощенными нациями мира».

Эта резолюция, подтверждавшаяся затем ежегодно, определила основы политики США как в отношении СССР, так и всех стран социализма. Утвержденная президентом США 17 июля 1959 года прокламация провозгласила ежегодное посвящение третьей недели июля теме «порабощенных наций». Подписывая прокламацию, Д. Эйзенхауэр призвал «народ Соединенных Штатов отмечать каждую неделю соответствующими церемониями и действиями», «изучить бедственное положение наций, порабощенных Советами», и «посвятить себя поддержке народов этих порабощенных наций».

Принятие резолюции вызвало крайнее возмущение Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева. Ко всему прочему «неделя порабощенных наций» совпала с намеченным на конец июля визитом вице-президента США Р. Никсона в Москву. Н.С. Хрущев не без основания расценил акцию Конгресса как вызов СССР и провокацию против развития советско-американских отношений на принципах равноправия и мирного сосуществования. Приезд Р. Никсона в Москву под шум пропаганды Вашингтона о порабощенных нациях лишь обострил советско-американские отношения. Сенатор Дуглас постарался заверить Советское правительство в том, что антисоветская направленность резолюции не была случайной. Он заявил: «Советский премьер прав в одном: принятие этой резолюции — это часть кампании по дискредитации коммунизма и имеет цель нанести удар по коммунизму в одном из его уязвимейших мест — контроль над различными национальными группами».

Объясняя эти контрпропагандистские соображения, руководитель Всеамериканской конференции по борьбе с коммунизмом Ф. Макнамара подчеркивал: «Москва требовала самоопределения во всех частях света в течение многих лет, постоянно бросая обвинения в колониализме в отношении западных держав и требуя, чтобы народ в Латинской Америке, который якобы порабощен американским империализмом, народы Азии, Африки и так далее получили возможность определять свою форму правления, получили независимость. И вот, по сути дела, впервые Соединенные Штаты официально бросили вызов Хрущеву в этом вопросе. Мы… потребовали, чтобы он позволил самоопределиться нациям, которые он, великий империалист, поработил».

Организаторы кампании стремились также развенчать представление о советских научно-технических достижениях, объявляя их «потемкинскими деревнями». Лев Добрянский утверждал, что «хрущевские спутники, лунники, ракетники — это средство отвлечь внимание… от постоянного порабощения более чем двадцати наций в ваших огромных империях».

Поскольку признание в лице СССР равноправного партнера лежало в основе развития отношений мирного сосуществования с США, авторы резолюции о «неделе порабощенных наций» атаковали политику мирного сосуществования, энергично' проводившуюся советским руководством, и поддержку этой политики в США. «После запуска спутника в этой стране зазвучали странные речи, — говорил Добрянский. — Их стенания о сосуществовании или взаимном уничтожении, урегулировании или войне, эволюции или революции, разоружении или гибели и прочие прилипчивые темы… не являются принципами действия».

Советской политике мирного сосуществования противопоставлялась активная психологическая война против Советского Союза для достижения военно-политической победы. «Главная борьба, — подчеркивал конгрессмен Флад, — не в ядерной, военной или экономической области, а, скорее, в общей тотальной пропаганде и психологической сфере, охватывающей все другие отдельные области… Именно в этом виде войны, которую ведет Москва, а до этого вел Санкт-Петербург, мы должны сравняться и победить».

Поддержав Флада, член палаты представителей Конгресса США Дорн посетовал, что «в течение многих лет США были в обороне». Принятие плана Флада, по мнению Дорна, «заставило бы Советский Союз за пять минут уйти в оборону». Переход к активному наступлению означал не только непризнание послевоенных изменений в Европе, но и игнорирование государственного суверенитета СССР. Эту особенность резолюции 1959 года сознавали ее авторы.

Оценивая эффект резолюции через год после ее принятия с точки зрения внешнеполитической стратегии США, ее автор Лев Добрянский заявлял: «Эта резолюция открывает нам много каналов, много измерений в области пропаганды, дипломатии, даже в экономической области». Л. Добрянский особо подчеркивал возможность использования межнациональных противоречий для ослабления мощи СССР: «Большинство ресурсов СССР сосредоточено в нерусских областях: сельское хозяйство на Украине, Туркестане и Грузии, уголь на Украине и Туркестане, нефть в Азербайджане и Идель-Урале, 90 процентов марганца в Грузии и на Украине, железная руда на Кавказе и Украине… Сорок три процента вооруженных сил СССР — это не русские».

По сути, это означало переход к борьбе, направленной на раскол Советского Союза, ослабление его военно-стратегического потенциала путем провоцирования межнациональной розни и сепаратистских настроений. Эти расчеты воплощались в планах, постоянно разрабатывавшихся в государственных учреждениях США и других странах Запада. Эти планы предполагали тщательную координацию антисоветских выступлений как на национальных окраинах СССР, так и в его центре.

В 60-х — начале 80-х годов планы разрушения СССР казались несбыточными. Советский Союз укреплялся с каждым годом, а разрыв между ним и передовыми капиталистическими странами по уровню производства неуклонно сокращался. Доля Советского государства в мировом промышленном производстве возросла с 3 % в 1917 году до 20 % в начале 80-х годов. Выступая с отчетным докладом на XXV съезде КПСС (1976 г.), Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев заявлял: «Еще внушительнее стал перечень важных видов продукции, по объемам производства которых Советский Союз вышел на первое место в мире. К углю, железной руде, цементу и ряду других продуктов в последние годы добавились сталь, нефть, минеральные удобрения».