Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

Объясняя меры, принятые советскими властями для обезвреживания антисоветского подполья, авторы «Истории Литовской ССР» писали: «Активизация контрреволюции потребовала от правительства Литовской ССР принятия самых решительных мер. За несколько дней до вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР часть контрреволюционных элементов была выслана за пределы Литвы, что ослабило, но не ликвидировало их полностью. Некоторые ярые контрреволюционеры успели укрыться и продолжали свою подрывную деятельность. Переселение классово чуждых элементов ввиду непосредственной угрозы войны было проведено спешно. Поэтому в число высланных попали и люди, чье поведение не требовало применения к ним такой меры».

Аресты и депортации начались в ночь с 13 на 14 июня 1941 года. Р. Мисиунас и Р. Таагепера утверждали, что в ходе депортации из Эстонии было выслано 60 тысяч человек, из Латвии — 35 тысяч, из Литвы — 34 тысячи. Историки писали: «Членов семей разлучали. В то время как мужчин, которых считали арестованными, направляли в трудовые лагеря… женщин и детей просто ссылали… Депортации… усилили ненависть к режиму со стороны тех, кто в противном случае остался бы нейтральным».

М.Ю. Крысин в своей книге выразил скептицизм в отношении сведений, ныне публикуемых на Западе и в Прибалтике, о количестве депортированных или репрессированных иным образом в 1940–1941 годах в Эстонии, Латвии и Литве и назвал их «взятыми с потолка». Он обращает внимание на сочинение «группы аналитиков из Библиотеки Конгресса США» 1996 года, в котором говорится о том, что только из Литвы было депортировано в июне 1941 года более 30 тысяч человек, из Латвии — 35 тысяч человек. Крысин замечает, что только в отношении Эстонии приводится цифра репрессированных, примерно соответствующая действительности. Крысин ссылается на западного историка Зеппо Миллиниеми, который указывал, что число вывезенных из Эстонии в июне 1941 года составляло 60 973 человека, из них лишь около 11 тысяч были действительно депортированы. Остальные — это эвакуированные в СССР государственные, партийные, хозяйственные чиновники, специалисты, инженеры, их семьи, а также те, кто был призван на службу в рядах Красной Армии. Крысин подчеркивал: «По данным НКВД СССР, в Эстонии было арестовано 3178 и выселено 5978 человек, итого было репрессировано в общей сложности 9156 человек… В Литве в 1941 году было арестовано 5664 человека, выселено 10 187 человек, а всего репрессировано 154 851 человек».

«Примерно так же, — замечал М.Ю. Крысин, — создавалась фальсификация и в отношении репрессий в Латвии». Упоминая заявление немецких оккупационных властей, впервые пустивших в оборот утверждение о ссылке, арестах и убийствах 33 038 латышей в 1940–1941 годах, Крысин указывает, что «приведенная цифра завышена в три раза… Помимо арестованных и депортированных, из прифронтовой зоны, включавшей Латвию, а также некоторые районы Литвы и Эстонии, в июне 1941 года было эвакуировано 53 тысячи человек, в числе которых были и многие будущие военнослужащие 130-го латышского стрелкового корпуса, сражавшиеся впоследствии против гитлеровцев и их пособников за освобождение своей страны».

Теперь о депортации в июне 1941 года и других репрессиях постоянно говорят в Прибалтике, когда требуют, чтобы Россия заплатила компенсацию жертвам репрессий и депортаций. Говорят о «чудовищных злодеяниях», совершенных в июне 1941 года и другие месяцы предвоенной поры. Между тем в ту пору эти события в Прибалтике не привлекли внимания мирового общественного мнения. Это не удивительно, так как подобные массовые аресты и ссылки в лагеря «подозрительных лиц» осуществлялись в то время повсеместно в Европе. Сразу же после начала гитлеровского блицкрига в мае 1940 года в Голландии, Бельгии, Франции развернулись повальные аресты среди тех, кто вызывал у полиции сомнения в их благонадежности.

Утром 10 мая в Голландии было арестовано 2300 человек, огульно обвиненных в пособничестве Гитлеру. На самом деле большинство из них были политическими эмигрантами из Германии. Аресты дали толчок к развитию массовой шпиономании. В это время в Голландии, как писал американский историк Луи де Ионг, «всякий считал себя вправе задержать любого подозрительного немца». По словам очевидцев, «в эти пять дней разыгрывались жуткие сцены. Некоторых арестованных расстреливали конвоировавшие их солдаты».

Аресты нескольких тысяч человек были произведены 10 мая 1940 года и в Бельгии. Как свидетельствовал де Ионг, «через несколько дней развернулась новая огромная волна репрессий, главным образом под влиянием настроений возбужденного населения; в результате дополнительных арестов многие тюрьмы вскоре оказались переполненными… Одновременно было принято решение вывести (предосторожности ради) наиболее опасных из подозрительных лиц на территорию Франции… Большинство из них являлось немецкими подданными, среди которых имелось много евреев». Вызывали подозрения любые иностранцы: «поляки, чехи, русские, канадцы, итальянцы, французы».

Высланные из Бельгии во Францию люди испытывали в пути немалые страдания. Де Ионг писал: «Запертые в вагонах с надписями «члены пятой колонны» и «шпионы», люди лишь время от времени получали немного воды; раз в сутки им выдавали по куску хлеба. Стояла невыносимо жаркая погода. В пути несколько человек умерло, одна женщина родила. На станции Тур перед эшелоном с арестованными, который остановился напротив здания вокзала, собралась возбужденная толпа. «Нефти, — кричали из толпы, — дайте нам нефти, чтобы облить ею и сжечь подлецов; надо уничтожить эту нечисть!» Из 2000 немецких подданных, вывезенных из Бельгии во Францию… двадцать один человек был убит или умер в результате плохого обращения».

Наконец, после многих дней мытарств, заключенные прибыли в район концентрационных лагерей у предгорьев Пиринеев. Эти лагеря и без того уже были заполнены до отказа, так как во Франции десятки тысяч людей были к этому времени арестованы по подозрению в принадлежности к «пятой колонне».

Уже в сентябре 1939 года все немецкие подданные, проживавшие во Франции, были интернированы. Сначала это касалось только мужчин, а затем — женщин и детей; в общей сложности интернированных набралось около пяти тысяч человек. Более сложную проблему представляли собой те 30 тысяч политзаключенных из Германии и Австрии, которые поселились во Франции. В своем большинстве эти люди желали принять посильное участие в борьбе против национал-социализма. Такой возможности им не предоставили. На всякий случай их решили интернировать… Вместе с эмигрантами из Германии, большей частью евреями, лишили свободы значительное количество и коммунистов, никогда не бывших немецкими подданными; их отправили в лагерь «Ле Верне». В один из подобных лагерей бросили видного антифашиста Лиона Фейхтвангера. Свои злоключения он описал в книге воспоминаний «Черт во Франции».