Лестер Туроу - Будущее капитализма

Сельское хозяйство началось в долине реки Нил, потому что люди еще не умели пахать землю и не знали удобрений — у них отсутствовали две основных технологии (24) . Encyclopedia Britannica, Vol. 8, p. 42. . Но Нил с его ежегодными разливами и наносами ила позволял им обойтись без обработки земли и без удобрения (25) . Jane Chisholm and Anne Millard, Early Civilization (Tulsa, Okla.: Osborne, 1988), p. 14. . Достаточно было сеять. Мягкий, свежий ил сам собой избавлял от необходимости пахать и удобрять землю. Таким образом, сама природа доставила технологии, обеспечившие процветание сельскохозяйственной экономики.

Но чтобы могла развиться сельскохозяйственная экономика, сменившая скотоводческую культуру кочевников, нужны были соответствующие ценности — идеология, убеждавшая большое число людей коллективно трудиться, строить и поддерживать принадлежащие общине плотины. Без этих плотин, удерживавших ил и воду на берегах Нила, они ушли бы обратно в реку, а в этой стране почти не было дождей. Чтобы действовала такая система орошения, необходимая для выращивания урожая, нужна была строжайшая дисциплина.

Вероятно, вследствие этого постоянства погоды и разливов Нила у древних египтян развилась идеология, очень непохожая на нашу. В центре внимания всей жизни была смерть. Вера в загробную жизнь, более реальную, чем сама жизнь, выработала социальную дисциплину, позволившую им вкладывать в будущее больше капитала, чем в любом обществе после них. Фараоны жили в глиняных дворцах, но хоронили их в монументальных каменных сооружениях. Доля времени и ресурсов, ушедшая на строительство пирамид, при технологиях, которые применяли египтяне, для нас просто непостижима (26) . Ibid., p. 17. . Когда нильская долина была под водой во время разлива, вся рабочая сила мобилизовывалась на полгода, чтобы строить эти монументы, удивительные даже для современной технологии (большая пирамида в Гизе выше римского собора Святого Петра) (27) . John Romer, Ancient Lives: Daily Life in Egypt of the Pharaohs (New York: Henry Holt amp; Co., 1984), p. 123. . В течение всей жизни фараоны копили сокровища, чтобы унести их с собой в вечную жизнь. Простые люди старались устроить себе скромные гробницы, чтобы совершить то же путешествие в вечную жизнь, что и фараоны из своих великолепных гробниц (28) . Encyclopedia Britannica, Vol. 19, p. 204. .

Коллективные потребности были важнее индивидуальных — насколько нам известно, у египтян не было самоанализа и личного мнения (29) . Gay Robins, Women in Ancient Egypt (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1993), p. 14. . Идеология, заинтересованная в далеком будущем и не заинтересованная в индивиде, была столь же важна для их длительного благополучия, как и разливы Нила, доставлявшие им плодородный ил.

У римлян, напротив, успех объяснялся не технологией, а идеологией. Вот что сказал об этом их современник, военный историк Вегеций: «Римляне менее плодовиты, чем галлы, меньше ростом, чем германцы, слабее, чем испанцы, не столь богаты и хитроумны, как африканцы, они уступают грекам в технике и в понимании человеческих дел. Но они обладали способностью к организации и даром господства» (30) . Andrea Giardina, ed., The Romans (Chicago: University of Chicago Press, 1993), p. 1. .

Эта единственная в своем роде система ценностей давала им армии с несравненной дисциплиной, выполнявшие приказы, когда другие отказывались повиноваться (31) . James P. Speer, Conflict and War: History, Causes, Consequences, Cures (Fort Bragg, Calif.: QED Press, 1986), p. 9; Edith Hamilton, The Roman Way (New York: W. W. Norton, 1993), p. 132. . Их система связи, команды и управления была великолепна (32) . Florence Dupont, Daily Life in Ancient Rome (Oxford, U. K.: Blackwell, 1989), p. 23. . Римляне выигрывали войны, хотя у них никогда не было военной техники, которой бы не было у их врагов. Они не были заинтересованы в развитии техники, за полторы тысячи лет почти не сделали в ней улучшений, а часто прямо их отвергали (один римский император намеренно отказался от механического устройства для передвижения каменных колонн) (33) . Jean Paul Moreal, «The Craftsmen,» in Giardina, ed., The Romans, p. 228; Braudel, History of Civilization, p. 19; Frances and Joseph Gies, Cathedral, Forge, and Waterwheel: Technology and Invention in the Middle Ages (New York: Harper-Collins, 1994), p. 17; M. I. Finley, Economy and Society in Ancient Greece (London: Chatto and Windus, 1981), p. 173. .

Их общественная организация привела к строительству мостов, дорог и акведуков, сохранившихся до сих пор. Через девятьсот лет после сооружения Аппиевой дороги (Via Appia) историк Прокопий причислил ее к величайшим достопримечательностям мира и заметил, что ни один ее камень не сломался и не истерся за сотни лет без всякой починки (34) . Anthony Marks, Graham Tingay, in Giardina, ed., The Romans, p. 18. . Одним из экономических результатов этой идеологии была транспортная система, доставлявшая зерно со всех берегов Средиземного моря, чтобы насытить город, насчитывавший больше миллиона жителей, с их лошадьми (35) . Ibid., p. 32. . Для сельского хозяйства у них были структуры, нужные для добычи удобрений и ежегодной доставки их на поля. Средний римлянин пользовался материальным благополучием, вновь достигнутым лишь в начале индустриальной эры, в восемнадцатом веке. Рядовые римляне никогда не опускались до бесправия и унижения, бывших уделом простого европейца в Темные века (36) . Edith Hamilton, The Roman Way (New York: W. W. Norton, 1993), p. 178. .

Организация окупилась. Они создали империю из ста миллионов человек, простиравшуюся почти на три тысячи миль с запада на восток и на две тысячи двести миль с севера на юг (37) . John Matthews, «Roman Life and Society,» in The Oxford History of the Classical World, ed. John Boardman, Jasper Griffin, and Oswyn Murray (New York: Oxford University Press, 1986), p. 752; J. F. Drinkwater and Andrew Drummond, The World of the Romans (New York: Oxford University Press, 1993), p. 63. .

Но римляне достигли этого с убеждениями, не похожими на наши. Римляне не верили в права человека, не зависящие от его положения, и многие в их государстве были рабами. Даже свободные не были равны — каждый к принадлежал определенному классу или сословию (38) . Florence Dupont, Daily Life in Ancient Rome, p. 7. . Индивид мало значил, и не было представления о «личности, находящей в самой себе опору против суждений, навязываемых сообществом извне» (39) . Ibid., p. 27. . Римляне не уважали диссидентов. Их религия подавляла индивидуализм и поощряла чувство принадлежности к сообществу — в полную противоположность нашей (40) . Robert Parker, «Greek Religion,» in The Oxford History of the Classical World, p. 261. .

Римляне осуждали как «вульгарные и неблагородные» те коммерческие ценности, которые теперь составляют сердцевину капитализма (41) . Jean Paul Morel, «The Craftsmen,» in Giardina, ed., The Romans, p. 321; Jean Michel Carried, «The Soldier,» in Giardina, ed., The Romans, p. 228; Encyclopedia Britannica, Vol. 19, p. 453. . Свободный человек не должен был работать за плату, поскольку он подчинялся бы приказаниям другого, а это было равносильно рабству (42) . Encyclopedia Britannica, Vol. 20, p. 632. . По словам Цицерона, «наемная работа омерзительна и недостойна свободного человека» (43) . Paul Veyne, «The Roman Empire,» in A History of Private Life from Pagan Rome to Byzantium (Cambridge, Mass.: Belknap Press, 1987), p. 118. . В самом городе Риме половина населения получала свой хлеб бесплатно или по льготной цене. Это была «справедливая», а не рыночная цена (44) . Andrea Giardina, The Merchant," in Giardina, ed., The Romans, p. 245; Andrea Giardina, ed., The Romans (Chicago: University of Chicago Press, 1993), pp. 30, 245. . По закону и по традиции римские сенаторы не могли заниматься бизнесом. Если они все же им занимались, они должны были это скрывать и часто использовали для этого своих рабов. Престиж зависел у римлян не от дохода или экономического положения, а от военной репутации.