Сергей Кара-Мурза - Советская цивилизация т.2

Когда я потом читал в Испании лекции о русской культуре и излагал представление о собственности, я рассказал со этом старике и его сапогах. По лицам я понял, что мне не поверили, и больше использовать этот пример не стал.

В деревне коров нет, поехал я за молоком на шоссе, в село. Выставляют там перед домом на табуретке трехлитровую банку с листком бумаги – значит есть молоко. Около ближайшей банки, уже с молоком, сидит парень. Я подошел.

– Почем молоко?

– Двадцать рублей.

Я полез за деньгами. Он вдруг говорит:

– Возьмите за восемнадцать.

Я сунул деньги обратно в карман и спрашиваю:

– Что, старое? Кипятить нельзя?

– Нет, только что подоили.

– Так почему же сбавляешь?

– Мать сказала, если брать не будут, проси восемнадцать. Что-то сегодня плохо берут.

– Так ведь я же и за двадцать брал.

– Ну, как хотите. Я и за восемнадцать отдам.

А еще говорят, что наш народ не созрел для рыночных реформ.

У меня работали два человека с Волги, приводили в порядок верх дома – зашивали там все досками, делали карниз. Поставили леса и бегали по ним, как по дорожке. Все делали с такой скоростью, что я с ужасом понял, что работой их на две недели никак не обеспечу. А они собрались у меня жить две недели. Если у них была задержка из-за нехватки материала, меня охватывало чувство вины. По мне, жить с лентяями как-то легче, хоть и скуднее. Не совсем с лентяями, а так, в меру.

Это я к тому, что, как оказалось, у меня не хватает листа железа, чтобы покрыть карниз. Бpосился я на рынки и базы – нет железа. Дефицит. Наверное, Эстония все закупила. Что делать? – Я к соседям – нет ни у кого. Потом Серега, видно, сжалился и кричит:

– Есть один лист. Случайно на чердаке нашел, – и выносит мне лист железа. Через пару недель подходит и говорит:

– Ты насчет железа не узнавал? Это ведь не мое железо, а Петра. Он у меня хранить оставлял, а теперь просит вернуть. Водостоки, что ли, хочет делать.

– Сергей, завтра специально проеду по магазинам, пока не встречал.

Проехал – нет железа. Ну, думаю, появится. Водостоки подождут. Проходит еще неделя, снова машет мне Сергей. Я остановил машину.

– Не нашел? Петр такой жлоб оказался, пристал со своим железом – подай ему его лист немедленно. Ты же знаешь Петра.

– Нет, Петра я не знаю, даже не знаю, кто такой. Но железа нет нигде. Слушай, может, он деньгами возьмет? Или я ему лист алюминия куплю, он дороже.

– Да пошел он знаешь куда! Забудь об этом.

Но я не забыл и через неделю вдруг в Москве случайно наткнулся на железо, купил лист. Приезжаю уже в сумерки на участок, кричу Сергея. Он уже увидел у меня на багажнике железо, идет довольный, зятя с собой ведет.

– Вот хорошо, сразу Петру отнесу, пусть подавится, – сняли лист и скрылись с ним за кустами в темноте.

Назавтра вышел я рано на двор, смотрю: Серега у себя за домом тихонько режет железо. Видно, что-то срочное надо было сделать. И хоть приплел он какого-то Петра, видно, мучила его совесть. Это надо же – вынудил долг отдать!

У меня всегда, была мечта – сделать в доме отопление. Котел, батареи. Чтобы спокойно работать дождливой осенью. К тому же появилось в октябре 1993 г. смутное чувство, что полезно иметь теплый дом, куда можно было бы скрыться из вымороженной Москвы. Глупость, конечно. Скорее Москва всю Россию заморозит и разденет. В общем, втемяшилось в голову – сделать отопление. Как известно, ненужные вещи человеку гораздо нужнее, чем нужные. Поэтому я и не пытался воззвать к собственному разуму.

Наконец, на пятый год дом созрел для такого предприятия, а я заработал для него денег. Я чертил схемы, в уме расставлял по местам сгоны и бочата. Купил котел, и каким-то образом, которого я до сих пор не могу объяснить, мы с продавцом засунули его в мои старые «Жигули». Он никак не должен был влезть туда, а мы никак не должны были суметь его поднять. Уже из этого было видно, что суждено мне было довести дело до конца.

Котел хороший, для твердого топлива. Зашел один строитель посмотреть:

– Хороший котел, у меня такой дома, в Мордовии. Вот сюда надо ТЭН врезать, топить электричеством.

– Так ведь дорого выйдет.

– Почему дорого? Надо прямо на провода клеммы ставить на зажимах. У вас нетрудно, провода прямо к окну подходят. У меня дома так же. Я только немного дровами подтапливаю, а так все на электричестве.

– А зачем же дровами?

– Что вы, как можно! Обязательно надо, чтобы из трубы дым шел. А не то люди подумают, что я ворую электричество. Как можно!

Общественное мнение на страже морали.

Делать отопление – нужен был мастер. Сосед свел меня с таким. Звали его Коля, работал он на каком-то предприятии сантехником. Я объяснил ему задачу.

– Сделать можно, почему же нельзя. Только я никогда не делал, а ведь надо схему составлять. Ладно, я поищу мастера, и мы с ним сделаем.

Это мне никак не годилось – расплатиться с двумя было невозможно. Я стал соблазнять Колю.

– Зачем вам еще кто-то? Беритесь сами, а я буду подручным. Две трети цены вам, одна треть мне. А схема у меня уже есть, и не одна.

Коля не устоял, переборол свою скромность, и мы сговорились. Стал Коля ко мне по вечерах приезжать, смотреть на котел, на стены, что-то шептать, загибать пальцы. Так неделя за неделей. Чувствую, боится Коля начинать – и сразу стал он мне симпатичен, потому что я сам такой же.

Наконец начали. Схемы мои не пригодились, Коля все упростил до предела и, думаю, это был гениальный шаг. Правда, с математикой он оплошал, и у меня после окончания работы осталось такое количество сгонов, муфт и контрагаек, что я после полного прекращения выдачи в России зарплаты надеюсь протянуть какое-то время, распродавая эти ценные изделия (или меняя их на пшено, если деньги вообще отменят).

Работал Коля хорошо – медленно и неуклонно. Прежде чем что-то сделать, подолгу смотрел на то место, куда собирался вцепиться своим ключом. Затягивал гайки и муфты как-то грустно, как будто не хотел сделать им 6ольно. Я слышал рассказы о том, как делали отопление в других домах, и рассказы эти кончались почти рыданием: когда заливали воду, из-под гаек начинало течь. У Коли только в одном месте просочилось несколько капель, он подтянул контрагайку миллиметра на полтора – и все. Хорошо было у него учиться. Он, видимо, мастером себя не считал и свои суждения высказывал как будто сомневаясь. Почему-то от этого они западали в душу.

Часто Коля не приезжал в назначенное время, его посылали на авральные работы. Трижды копал могилы. То тесть у кого-то умер, то двое рабочих сгорели – переливали импортную краску для разметки шоссе, кто-то закурил, краска взорвалась.

– Как же? – спрашиваю. – Наказали кого-нибудь? Ведь надо было объяснить людям. Наверное, к такой взрывчатой краске не привыкли.