Леонид Колосов - Мафия - концерн преступников

Потом было много судебных разбирательств. Менялись следователи, прокуроры, судьи. Оставались одними и теми же лишь подсудимые: те, кто заправлял местной мафией, и те, кто исполнял ее приговоры. Все эти люди сидели в неаполитанском трибунале: респектабельные синьоры с чисто выбритыми щеками, в модных, с иголочки, костюмах. Но поражала не эта показная добропорядочность, а совершенно твердая уверенность мафиози в своей безнаказанности, в том, что им протянут руку помощи, выручат, вытащат из беды. И когда кассационный суд отменил решение суда первой инстанции, приговорившего всех подсудимых к пожизненной каторге, и оправдал их (мало, видите ли, улик), бандиты не могли скрыть своего торжества.

Нечто подобное произошло в калабрийском городке Катандзаро в октябре 1967 года, где мне довелось присутствовать на «процессе века» над членами; мафии. После поисков, расследований и арестов, проведенных полицией и карабинерами, в их руки попало 116 бандитов крупного, среднего и мелкого калибра. Перед судом в Катандзаро предстали 108 человек, ибо некоторые из гангстеров успели умереть во время затянувшегося следствия, а другие были оправданы «за неимением улик».

Подсудимым предъявили обвинение и в уголовных и в политических преступлениях. Городок, расположенный на юге материка, предпочли столице острова не случайно. Представителей Фемиды хотели оградить от «возможного давления». Для того чтобы разместить в зале суда всех «синьоров» в наручниках, пришлось занять здание новой школы. А чтобы отделить обвиняемых от судей, адвокатов, журналистов и немногочисленной публики, из легких металлических труб соорудили клетку площадью 48 квадратных метров.

Следствие вел прокурор Чезаре Терранова — один из немногих последовательных борцов против мафии, избранный членом парламента от Итальянской коммунистической партии на выборах 1972 года. Обвинительный материал, который был им собран, насчитывал многие сотни страниц. Тридцать с лишним убийств, торговля наркотиками, взрывы, применение пыток, незаконное хранение и ношение оружия, грабеж, изготовление фальшивых документов, кражи, шантаж, покупка голосов избирателей, махинации с результатами голосования во время выборов — таков был перечень преступлений, совершенных людьми, посаженными в клетку. Но в руках прокурора Терранова и председателя суда находился только этот перечень и… ни одного свидетеля обвинения! А подсудимые и их адвокаты отрицали абсолютно все. Так же вели себя два крупнейших босса мафии Анджело Ла Барбера и Пьетро Торретта. Они сидели в противоположных углах клетки.

Первый, сорокатрехлетний гангстер, обвинялся в организации шестнадцати убийств, одном покушении на убийство, в устройстве побоищ, взрывах, поджогах и целой серии других преступлений. На вопросы судьи неизменно отвечал: «Дотторе, я ни в чем не повинен. Никак не могу взять в толк, почему меня здесь держат…»

Пьетро Торретта далеко за пятьдесят. На вид это — немного старомодный, но, безусловно, элегантный синьор. Он обвинялся в организации четырнадцати убийств и подготовке террористического акта, в результате которого погибли семь карабинеров. Представителей обвинения он просто-таки покорял наивно-детской улыбкой: «Я же не совершил никаких предосудительных поступков, синьоры, поверьте мне».

Но присутствующие на суде великолепно помнили разгоревшуюся в шестидесятых годах на улицах Палермо бойню между враждующими кланами братьев Ла Барбера, братьев Греко и Торретта, которая вошла в историю сицилийской мафии как наиболее яркий пример внутренней, межклановой борьбы между мафиозными боссами за власть и деньги. Ведь между владыками капиталистического мира — будь то владельцы монополий или хозяева мафии — идет постоянная конкурентная борьба не на жизнь, а на смерть.

Баталия началась из-за заказов на строительство, из-за партий контрабандных наркотиков, из-за «сфер влияния» на рынке цитрусовых — словом, из-за всего, что сулило крупные барыши, которые никак не могли поделить между собой боссы концерна преступников.

Итак, Палермо. Сказать, что летом в сицилийской столице жарко, — значит ничего не сказать. Улицы города в полуденные часы «соле ди леоне» — львиного солнца напоминают пустыню не только жарой, но и отсутствием пешеходов. Наглухо закрыты ставни домов, шины оставляют на расплавленном асфальте глубокие рубчатые следы. Только к вечеру распахиваются окна, раскрываются двери балконов, и люди с нетерпением ожидают спасительного ветерка с моря, приносящего долгожданную прохладу. Именно в один из таких вечеров в фешенебельном особняке на улице Ло Монако Чиаччио, принадлежащем Дону Пьетро Торретта, раздались выстрелы. Пять, десять, двенадцать….

Выстрелы следовали один за другим, как в хорошем ковбойском кинофильме. Затем на втором этаже дома с треском распахнулись ставни, и на подоконнике появилась фигура человека, который, недолго думая, бросился вниз. Вслед за этим из окна показалась рука с пистолетом, пославшая несколько пуль вслед выпрыгнувшему. Из стоящей неподалеку «Джульетты» — автомашины, которую особенно ценят любители езды «с ветерком», выскочили двое. Они подняли упавшее тело, бросили его на заднее сиденье «Джульетты» и на бешеной скорости скрылись за углом улицы. Из особняка выбежали трое вооруженных людей, и среди них Дон Торретта. Но, кроме лужицы крови на тротуаре под окнами особняка, не осталось ничего…

Вскоре появились полицейские. Они прошли в особняк Торретта. В просторном зале, обставленном старинной мебелью, лежал еще не остывший труп элегантно одетого человека. Полицейским не составило большого труда опознать его. Пьетро Гарофало, самый меткий стрелок Палермо, давно находился на учете в полиции как один из киллеров мафии. А тот, что выпрыгнул из окна особняка, умер через два дня в больнице, куда его доставила бесследно исчезнувшая затем «Джульетта». Им оказался Анджело Конильяро, тоже киллер.

Полицейские много раз допрашивали Торретта. Но все протоколы допросов походили один на другой как две капли воды.

— Торретта, что произошло у вас дома?

— Не знаю, дотторе. Пришли эти двое и ни с того ни с сего начали вдруг стрелять. Я их совершенно не знаю, дотторе, поверьте мне. И вообще вся эта история мне непонятна…

А двумя месяцами раньше за две с лишним тысячи километров от Палермо, в промышленной столице Италии — городе Милане на улице Реджина разыгралась еще одна странная сцена. Процветающий делец из Сицилии коммендаторе (так называют здесь всех богатых людей) Анджело Ла Барбера, окончив деловой визит, вышел из коммерческой конторы и направился к своей машине, что стояла неподалеку. В этот момент от стены противоположного дома отделились трое. Они выхватили пистолеты и начали стрелять в коммендаторе. Шатаясь от ран, Ла Барбера успел открыть дверцу своего «мерседеса» и вытащил спрятанный там «вальтер». Двенадцать пуль извлекли из Ла Барбера в больнице. Но он выжил. Его последующий диалог с комиссаром полиции, как и в случае с Торретта, тоже не изобиловал подробностями.