Сергей Кургинян - Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2

В момент, когда Путин был офицером, эти люди были руководителями совсем другого ранга, хотя и сходного профиля. Жизнь прожита, принесена на алтарь несостоявшегося проекта. Что они думают, а главное, чувствуют теперь, когда трутся бок о бок в Черном море соответствующие «изделия»? Они же не дети! Они же понимают, что уже проблема военной конкуренции турецкого и нашего черноморского флота не имеет, так сказать, однозначного ответа! Они же понимают, что ради вхождения в Европу мы разоружились в одностороннем порядке!

Нам надо избежать холодной войны? Да холодная война была бы неимоверным благом по сравнению с тем, что нависло! Нам надо бы мечтать о холодной войне. А религиозным людям — молиться каждый день за то, чтобы войти в ее формат. Потому что она-то ничем не угрожает ни нашим народам, ни всему, что мы любим. Мир стал бы равновесен.

Он перестал им быть сразу после распада СССР. СССР, как тяжеленная плита, придавил и держал под спудом сконструированный для его подрыва радикальный исламизм (прошу не путать с исламом). СССР фактом своего существования, своей миросистемной ролью нарушил так называемый закон неравномерности развития империализма, выведя за пределы этого самого империализма существенную часть человечества. Теперь человечество оказалось целиком объято «неравномерностью империализма» и готовится к неизбежному последствию данной неравномерности — американо-китайской ядерной войне (уже «назначенной» некими прогнозистами на 2017 год).

СССР… Наши правозащитники с поджатыми губами, эти вчерашние хулители СССР, теперь мямлят: «Ведь были же братские народы, а теперь!»

Вы мне скажите, когда были эти братские народы? Когда они были, я спрашиваю? Пока была сверхдержава, именуемая одним или другим способом! «Такой-то царь, в такой-то год вручал России свой народ».

Мы что, не говорили о том, что малые империи гораздо свирепее, чем большие? И что Грузия своей репрессивностью покроет все рекорды советской эпохи, которые так было принято смаковать? Вам что, была недоступна элементарная аргументация, предсказывающая, что каждому «свободолюбивому народу, освобождающемуся от русского имперского сапога», немедленно придется лизать другой имперский сапог?

Мы что, не показывали — и количественно, и качественно, — что мир не отказывается от империй, а, наоборот, рвется к ИХ созданию в XXI веке? Что империей (и именно Четвертым Римом) мнят себя и США, и Евросоюз? Что раньше или позже возникнет еще пара кандидатов на имперское сверхдержавие? Причем именно такое, которое не будет совместимо ни с каким другим? И что нам в каждом из этих сверхдержавий места уже не будет? Что мы попадем между молотом и наковальней? Что отказаться от сверхдержавы ради евроутопии может только человек, разучившийся отличать мечту от действительности?

Я же не оспариваю эту мечту! Она совместима с жизнью России! Вошедшая в некое сверхдержавное поле Россия могла бы жить. У этой жизни были бы плюсы и минусы. По мне, так минусов было бы больше, а для кого-то это иначе. Но… не дано такой мечте осуществиться! И не надо даже спрашивать, почему этого не может быть. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. «Теорехтически это, конечно, лошадь, а практически так она падает».

«Теорехтически» мы движемся в Европу. А «практически» мы тремся о Запад ослабленными бронированными боками.

Западничество и державность вошли в клинч. Нужна не «практическая» милитаристская щетина, одевшая тело страны, млеющей от желания слиться в экстазе с Европой (Западом). Такая милитаристская щетина только погубит все на свете — и себя, и других. Себя — в первую очередь. Нужны рыцарские латы, под которыми — сверхдержавный дух.

Скажут: «Да что щетина, что латы — все равно ядерная война».

А вот и нет! Потому что латы остановят. А щетина не остановит. Ну, если вам так не нравится метафора лат… Если вы так верите в пацифизм (а я лично ни на йоту в него не верю и имею все основания)… Если так, то есть другая метафора. Мои учителя мне говорили: «Самая правильная одежда — это фрак». А когда я спрашивал почему, объясняли: «Потому что в нем нельзя ни драться, ни обниматься».

Обиженный западник может начать вести себя как оставленная жена, которая пишет письмо в партком: «Мой муж негодяй, верните мне моего мужа!» Такая жена способна на неадекватное поведение. Державный субъект, знающий, что у него есть его путь (назовите его особым или как-то еще) совершенно необязательно должен быть невротизирован сдержанными отношениями с теми, кто идет иным путем. Идеологический конфликт — это фрак в ситуации разрядки и это латы в ситуации обострения. Многое можно варьировать, если мы добьемся вменяемого идеологического конфликта. Но для этого надо иметь идеологию! А ее нет! У сверхдержавы она была. А у нас сейчас ее нет!

Самое страшное (не побоюсь слова «страшное»), что по большому счету ее нет ни у кого. Написав книгу «Слабость силы», я попытался «на языке фрака» обратиться к западным коллегам, объясняя это прискорбное обстоятельство. И получил много откликов. В том числе от людей с Запада, не лишенных влияния. Многие уже понимают, что слабость силы состоит в том, что сила имеет один генезис, а власть — принципиально другой.

Истоки Запада — в греческой античности, ядром которой является трагическое как основа греческого мировоззрения. Кто породил трагическое? Эсхил. И в этом смысле он является родоначальником всего сразу: и мировоззрения, породившего Запад, и западной политики, являвшейся на рассматриваемом этапе составной частью мировоззрения и культуры.

Ну, так вот. В трагедии Эсхила «Прикованный Прометей» фигурируют два символических персонажа, ведущих Прометея к скале. Эти персонажи — Сила и Власть. Подчеркиваю, их два, и они отличны друг от друга. Власть имеет онтологически другую природу, нежели Сила. Власти-то в современном мире и нет! Потому что — и это давно показано (сошлюсь хотя бы на наиболее известного Кожева) — власть может быть сакральной, по сути теократической (власть Отца), нормативной (власть Судьи), проектной (власть Вождя) и экзистенциальной (власть Господина над рабом по Гегелю). Можно приводить другие классификации — ничто от этого не изменится.

Теократическая власть предполагает (а) накаленную религиозность всего населения и (б) вытекающий из этой накаленной религиозности конфликт цивилизаций («фул абзац» в приведенной выше лингвистике).

Власть Судьи предполагает императив права. Настоящего права, не ориентированного на одностороннюю выгоду, а имеющего абсолютное значение. Эта власть преступно растоптана Клинтоном в Югославии и добита Бушем за счет признания Косова. Ее нет. Миром правит не право (жесткое или мягкое), миром правит беспредел. Кто силен — тот и прав. Но это уже не власть, это сила.