Юркй Емельянов - Сталин перед судом пигмеев

Другой социологический опрос, проведенный аналитическим Центром Юрия Левады, установил, что 37 % россиян не хотели бы установки памятника Сталину в связи с 60- летием победы СССР во Второй мировой войне. 29 % заявили, что им это безразлично, а поддержали предложение о — создании такого монумента — 329 %. Хотя за установление памятника выступало меньшинство, было очевидно, что полтора десятка лет назад это меньшинство было совсем крошечным.

В 2005 году требования признания заслуг Сталина в Великой Отечественной войне усилились в дни подготовки к празднованию 60-летия Победы. Все шире звучало требование вернуть Сталинграду его героическое название. Частичной уступкой этому требованию стал указ президента России Путина о замене надписи «Волгоград» на «Сталинград» на плите у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду. В ряде городов страны были приняты решения о том, чтобы воздвигнуть новые памятники Сталину. Известный скульптор Зураб Церетели соорудил несколько памятников, посвященных Ялтинской конференции. Они должны были быть установлены в Ялте, в Волгограде и на Поклонной горе в Москве.

В ответ противники Сталина развернули активную кампанию. Составной частью этой кампании стал выпуск на телеэкраны новых сериалов, направленных на дискредитацию Сталина и его эпохи. В бой были брошены вновь «Дети Арбата», но на сей раз в виде телесериала. Для новой антисталинской кампании была сочинена «Московская сага» и спешно сформирован «Штрафбат».

Как по команде, за месяц до 9 мая 2005 года в основных аналитических передачах ведущих каналов телевидения стал дебатироваться вопрос: «Можно ли по случаю юбилея Победы воздвигать памятники Верховному Главнокомандующему Великой Отечественной войны И.В. Сталину?» При этом телеведущие этих передач (Сорокина, Соловьев, Познер) не скрывали своего глубоко отрицательного отношения к этой идее. Их яростно поддерживали режиссеры Марк Розовский и Андрей Смирнов, писатели Григорий Бакланов и Василий Аксенов, профессор литературы Чудакова, руководитель московского дома фотографии Свиблова. Несмотря на обилие участников в этих передачах, большинство из них повторяли одну и ту же мысль, изложенную еще в байках столичной интеллигенции 60-х годов: на протяжении Великой Отечественной войны и даже до нее Сталин делал все возможное, чтобы наша страна потерпела поражение.

Как и прежде, эмоции били через край, а исторические факты безбожно искажались. Филолог Борис Соколов, помогая Марку Розовскому в передаче Соловьева «К барьеру», утверждал, что немецкие потери в годы войны были в 10 раз меньше советских. (Всего за неделю до этого Соколов в передаче у Познера говорил, что советские потери были в 8 раз больше немецких). Поскольку же, по данным новейших исследователей, отечественных и западных документов, общее число немецких потерь и их союзников на советско-германском фронте составило 8 649 500 человек, то, если поверить Соколову, то получается, что Красная Армия потеряла не то 69 196 тысяч, не то 86 495 тысяч человек. Может создаться впечатление, что после войны в СССР остались в живых лишь дети, женщины, мужчины преклонного возраста и инвалиды войны.

В пылу дискуссии Марк Розовский утверждал, что 21 июня немецкий солдат, коммунист, переплыл пограничную реку и сообщил, что завтра начинается война. Сталин же в ответ приказал расстрелять этого немецкого коммуниста, сказал с пафосом Розовский. И это несмотря на известные свидетельства о том, что после появления на советском берегу немецкого перебежчика Сталин 21 июня стал предупреждать многих руководителей областей, республик и военных округов о возможности нападения Германии, и по распоряжению Сталина была разработана директива о приведении пограничных войск в боевую готовность. А после появления второго перебежчика Сталин осведомился, доведена ли директива до сведения войск.

Аргументы, выдвигавшиеся актерами, режиссерами, литературоведами, без труда опровергались военными историками. В ходе двух «круглых столов», проведенных весной 2005 года в редакции «Правды», участники Великой Отечественной войны генерал-лейтенанты А.И. Ширинкин, Н.Ф. Червов, генерал-лейтенант и профессор В.В, Серебрянников, В.В. Суходеев и другие (в том числе и автор этой книги) опровергали вздорные заявления Бориса Соколова, Марка Розовского и других.

В своем выступлении заместитель главного редактора «Правды» Б.О. Комоцкий подчеркивал важность опровержения антисталинских телеверсий: «В жульническом подходе теперешней власти к образу Сталина и его роли в годы войны высвечивается сама суть политики этого режима… Берутся великие советские достижения и присваиваются. В данном случае — присваивается история. Да и к тому же и девальвируется, принижается, как это наглядно видно в целом ряде телесериалов, прошедших накануне 60-летия Победы. В них показан и Сталин. Но как? Главное желание авторов — оболгать этого выдающегося человека, исказить его роль и значение в организации Великой Победы. Поэтому наша задача — открыть и показать подлинный масштаб этой исторической личности». К сожалению, в то время как читательская аудитория этих «круглых столов» составляла несколько десятков тысяч, зрительская аудитория теледебатов насчитывала несколько десятков миллионов человек.

Несмотря на то что Розовскому вяло и нерешительно противостоял депутат Госдумы Митрофанов, число телезрителей, выступивших за установку памятников Сталину, было лишь ненамного меньше тех, кто выступил против них. Активное выступление в ходе подобных дискуссий за увековечение памяти Сталина вызывало смятение у их организаторов. Ведущая передачи «Основной инстинкт» Сорокина сокрушалась по поводу того, что «Дети Арбата», «Московская сага» и «Штрафбат» не переубедили многих телезрителей, и поэтому предложила объявить мораторий на дискуссии о Сталине.

Но моратория не было объявлено. С начала 2006 года по новому кругу стали раскручивать в виде телесериала роман «В круге первом». Перед зрителями предстал «Сталин», до предела оглупленный стараниями Солженицына, режиссера Панфилова и актера Кваши.

Со Своим очередным моноспектаклем на сталинскую тему выступил в марте 2006 года Эдвард Радзинский. На первых порах можно было подумать, что за годы работы над книгами о прошлом страны драматург кое-что узнал о законах истории, так как он вдруг стал говорить о роли таких объективных факторов, как неизбежность революции в России, социально-психологические последствия Первой мировой войны. Но флер «объективности» оказался очень тонким. На деле Радзинский остался верен основным положениям своей книги, демонизирующей Сталина. В то же