Юркй Емельянов - Сталин перед судом пигмеев

Уверенность в правомерности своей алогичной и антиисторичной «фигуры» Сталина сочеталась у либеральной интеллигенции с растущей претенциозностью. В антисталинизме либеральной интеллигенции проявился рост ее оппозиционности, нараставшей со времен хрущевской «оттепели». Мысли о том, что не руководители партии, а они, «романтики» с крепкими легкими, должны встать во главе страны и «возделывать» советских людей, крепко запали в умы тех советских интеллигентов, которые позже себя называли «шестидесятниками», или «детьми XX съезда». Правда, лишь немногие из них вступали на путь открытой конфронтации с советским строем. Большинство ограничивалось фрондерскими разговорами в курилках и на кухнях, в ходе которых тогдашняя советская жизнь подвергалась беспощадным насмешкам, будущее советского общества представлялось безнадежным, а его прошлое выглядело кошмаром. Особо же суровому осуждению подвергались Сталин и его время. При этом собеседники зачастую пугали друг друга, утверждая, что этот «кошмар» может легко повториться.

Страх перед «неосталинистами» был велик. Особые подозрения вызывал А.Н. Шелепин. Хотя Шелепин произнес антисталинскую речь на XXII съезде, многие московские интеллигенты считали его «тайным сталинистом», стремившимся к установлению личной диктатуры. Как обычно, в подобных случаях распространялись панические слухи. Когда мы, сотрудники ИМЭМО, проработав в сентябре 1965 года в подмосковном совхозе, собрались вместе на одной квартире, вспоминать о недавнем необычном событии в нашей жизни нам не пришлось. В течение нескольких часов разговор с поразительным упорством сбивался на одну и ту же тему: «Железный Шурик» (так называли Шелепина его ненавистники) в скором времени установит жестокий режим, а в восстановленные на Колыме «сталинские» лагеря будут отправлять интеллигенцию Москвы.

Мысль о том, что они могут стать жертвами «шелепинских» репрессий, заставляла многих столичных интеллигентов еще с большим страхом воспринимать сталинское время. В распространявшейся в машинописных копиях книге А.И. Солженицына «В круге первом» изображался трудовой лагерь и судьба героя, который был обречен на арест и заключение.

В то же время в качестве душевной компенсации за страх перед Сталиным и сталинским временем складывалась легенда об умственном и моральном превосходстве интеллигенции над теми, кто мог отправить ее представителей в лагеря. Особо принижались умственные и моральные качества Сталина. Достоинства Сталина, о которых говорили все лица, общавшиеся с ним, его заслуги перед миром, которые признавали все руководители антигитлеровской коалиции, государственные и военные деятели нашей страны, включая даже Хрущева, полностью перечеркивались. В среде либеральной интеллигенции было безоговорочно принято окарикатуренное изображение Сталина Солженицыным в романе «В круге первом». В своем романе писатель вложил в уста Сталина «внутренние монологи», которые должны были изобличить его умственную и моральную ущербность.

Словно в противовес народным байкам, в которых прославлялся Сталин, в среде «шестидесятников» был создан целый цикл историй, в которых Сталин изображался ущербным существом. Впоследствии более тысячи антисталинских баек были собраны Юрием Боревым и опубликованы в сборнике «Сталиниада». Юрий Борев увидел в них «феномен особого рода — городской, интеллигентский фольклор». Судя по именам действующих лиц и рассказчиков, на которые ссылался Борев, многие из них были сочинены в Москве и таким образом являлись скорее «столичным, интеллигентским фольклором».

Искусственная модель Сталина и сталинского времени, созданная усилиями «шестидесятников», заставляла меня вспоминать историю, рассказанную мне одним советским дипломатом. Как-то в ходе поездки по Тихоокеанскому побережью Штатов он увидел здание причудливой формы, на котором была вывеска с названием — «Гнездо дьявола». Заинтересовавшись вывеской, дипломат остановил машину и зашел в дом, который показался ему чем-то вроде музея. Получив соответствующую плату, хозяин дома вручил гостю брошюру об этом необычном здании и рассказал, почемуоно получило такое название. Он уверял, что так называли индейцы этот участок гор, считавшие его обителью дьявола из-за его необычных физических свойств. Он предложил гостю самому убедиться в этом и для этого провел дипломата в огромный пустой зал. Хозяин попросил своего гостя встать в углу одной стены, а сам прошел в другой ее угол. К удивлению дипломата, хозяин стал неожиданно уменьшаться в размерах. Затем хозяин, не спеша, двинулся к другому углу, попросив дипломата двинуться ему навстречу. Дипломат видел, как на его глазах хозяин сначала сравнялся с ним ростом, а затем превратился в гиганта, упиравшегося головой в высокий потолок. Потом произошло новое превращение, и великан вновь стал карликом. В ответ на недоуменные вопросы удивленного дипломата хозяин сказал, что это явление до сих пор не получило объяснения, несмотря на старания многочисленных ученых.

Лишь через некоторое время дипломат узнал, что он стал жертвой оптического обмана в специально сконструированной комнате. Стены в ней были сооружены таким образом, что лишь создавали иллюзию ровных поверхностей. Переходя от одного угла такой стены, человек то упирался головой в потолок, «превращаясь» в великана, то едва достигал трети высоты до потолка и казался лилипутом.

Именно в такое «Гнездо дьявола» попадали участники постоянных антисталинских дискуссий, происходивших среди либеральной интеллигенции. В искаженном историческом пространстве Сталин превращался в пигмея. Знаменательно, что в одной из баек, собранных Боревым, утверждалось, что Сталин был низкого роста (измерения тела Сталина после его смерти показали: его рост составлял 170 см, то есть он был человеком среднего роста). Особенно яростно старались антисталинисты занизить умственный, духовный и моральный уровень Сталина. Находившийся в искусно искаженном пространстве человек не замечал, что для сопоставления Сталина с другими людьми используются разные способы измерения. К тому же в искусственной постройке не было ничего, что позволяло бы сопоставлять Сталина с историческими реалиями его времени.

Тот, кто занимал позицию наиболее удаленную от Сталина, то есть особенно преуспевал в антисталинизме, в рамках искусственного пространства превращался в титана, возвышавшегося над Сталиным. Такой гигант казался достойным роли вершителя судеб великой страны, а может быть, и всего человечества. Возможно, что те, кто страдал от сознания своего «невысокого положения» (независимо от физического роста), получал в антисталинском «Гнезде дьявола» психологическую компенсацию. Те же принципы определяли и усилия Хрущева, предпринятые им на XX и XXII съездах с целью до предела принизить Сталина и возвыситься над искусственно уменьшенным Сталиным. Моральный и интеллектуальный пигмей мог таким способом вообразить, что он выше Сталина.