Рой Медведев - Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

Михаил Горбачев был крайне разгневан публикацией проекта Союзного Договора и требовал найти и наказать виновника «утечки». Однако в стране уже проводилась политика «гласности», и газеты могли не сообщать об источниках своей информации, да и времени для какого-то расследования уже не было. Многие высшие чиновники, партийные и военные лидеры были в недоумении, даже в шоке: они не находили в структуре будущего Союза никакого ясного места для своих учреждений. Собравшаяся в срочном порядке Коллегия КГБ СССР констатировала, что безопасность как прежнего, так и «нового» СССР не может быть надежно обеспечена после подписания Союзного Договора. О том же говорилось и на заседании Кабинета министров, собравшегося 16 августа в неполном составе, – многие министры находились в отпуске. В руководстве Верховного Совета СССР и раньше проект Союзного Договора вызывал множество возражений, и его ратификация была под сомнением. Хотя руководители Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета Иван Лаптев и Рафик Нишанов, а также Председатель Верховного Совета Анатолий Лукьянов знали текст Союзного Договора, согласованный 23 июля, и поставили свои подписи под проектом, но сомнения остались. Так, например, А. Лукьянов высказывал в кругу близких ему лиц мнение, что этот проект существенно расходится с формулой Всесоюзного референдума. Лукьянов высказывал мнение, что новый проект договора, в случае его подписания, может разрушить единое экономическое пространство Союза, единую банковскую систему, а также системы союзной собственности, налогов и бюджета. «Война законов», по мнению Лукьянова, может только усилиться, а разумная преемственность в работе органов государственной власти и управления не сможет быть обеспеченной [219].

17 августа 1991 г. Борис Ельцин вылетел в Казахстан для встречи и переговоров с Нурсултаном Назарбаевым. Узнав об этом из телефонного разговора с руководителем советского телевидения Леонидом Кравченко, Горбачев не мог скрыть своего раздражения: «Надо же, за моей спиной о чем-то сговариваются. Нет, я это дело поломаю...» [220]. В Москве заканчивалась подготовка всех деталей, связанных с процедурой подписания Союзного Договора, почти окончательный сценарий этого торжественного акта был одобрен в Кремле – в кабинете Валерия Болдина. Но в этот же день вечером большая часть тех людей, которых вскоре станут называть «путчистами», собралась на секретном объекте КГБ с условным названием «ABC», или «АБЦ», в самом конце Ленинского проспекта. Это был комплекс не слишком бросающихся в глаза зданий, похожих на ведомственную гостиницу. У входа в комплекс имелась не очень понятная вывеска «Архивно-библиотечный центр». Объект «АБЦ» занимал примерно 4 гектара подмосковного леса, был огорожен массивным бетонным забором и хорошо охранялся. Многие жители ближайших жилых кварталов считали почему-то этот «архивный центр» школой разведчиков.

Совещание начал небольшим вступительным словом хозяин объекта В.А. Крючков. Затем с более подробным сообщением выступил премьер В. Павлов. Он говорил в основном о бедственном экономическом положении в стране и о состоявшемся заседании Кабинета министров. Министры не возражали в принципе против нового Союзного Договора, но были против данного конкретного проекта и сроков его подписания. Затем выступили Язов, Бакланов, Шенин и некоторые другие. Г. Янаев в совещании на «объекте» не участвовал и даже не знал о его проведении. Не было здесь также Лукьянова и Пуго, но были заместители министра обороны СССР генерал-полковник Владислав Ачалов и генерал армии Валентин Варенников. Решимости действовать немедленно не было почти ни у кого, но и бездействовать никто не хотел и не считал вправе. В конце концов было решено отправить к Горбачеву специальную делегацию, чтобы убедить Президента СССР отложить подписание Союзного Договора. Никто просто не понимал, как может существовать какой-то новый Советский Союз без Украины и Белоруссии. Что будет с армией, ракетным и ядерным оружием, всеми другими общесоюзными системами? Никто не хотел кровопролития и конфликта, но и согласие с ликвидацией привычного и родного всем Советского Союза казалось абсурдом, чем-то близким к политическому самоубийству.

С 18 августа счет пошел не на дни, а на часы, порой минуты. Для полета в Крым маршал Д. Язов выделил самолет министра обороны СССР, оборудованный как командный пункт. Для встречи с Горбачевым летели О. Бакланов, О. Шенин, В. Болдин и В. Варенников. В самолет поднялись также начальник службы охраны КГБ СССР генерал Юрий Плеханов и его заместитель генерал Вячеслав Генералов. Здесь же были офицеры из службы охраны и из службы правительственной связи. Самолет поднялся в воздух с военного аэродрома Чкаловский около двух часов дня. Участники делегации обсуждали возможный характер разговора с Горбачевым. Было еще раз подтверждено решение о том, что в тот самый момент, когда делегация пройдет на объект «Заря», все виды связи у Президента СССР будут отключены.

Самолет министра обороны СССР приземлился на военном аэродроме Бельбек вскоре после 3 часов дня. До резиденции в Форосе отсюда было немногим более 60 километров. В Форосе все были в 16.30. Кроме Ю. Плеханова, никто не посещал эту государственную дачу. Однако на строго охраняемую территорию президентской резиденции вошли без проблем, так как с делегацией был начальник службы охраны КГБ. Начальник охраны Сталина, генерал Н. Власик, подчинялся только ему самому. Этот порядок был отменен при Н.С. Хрущеве и не вводился ни при Брежневе, ни при Горбачеве.

«Когда на объект приезжает начальник управления, – писал позднее, объясняя свое поведение, Владимир Медведев, – все бразды правления переходят к нему, и он имеет право отдавать любые распоряжения любому посту. Формально тут не было никаких нарушений или превышения власти. По существу же я, начальник охраны, оказываюсь не в курсе. Плеханов сказал:

– К Михаилу Сергеевичу прилетела группа, пойди доложи...

– А кто приехал? По какому вопросу? Как доложить?

– Не знаю... У них какие-то дела.

Плеханов нервничал. Он назвал прибывших – Шенин, Бакланов, Болдин, Варенников. Перечень имен исключал всякие подозрения, больше того – успокаивал. Да и сам Плеханов был доверенным лицом Горбачева» [221].

Горбачев отдыхал, укутавшись в теплый халат; у него болела спина, и он воздерживался в этот день от купания в море. Он много говорил по телефону с разными людьми, главным образом о своем выступлении на подписании Союзного Договора. Последний разговор был с помощником президента Георгием Шахназаровым, отдыхавшим в санатории «Южный» в Крыму, который находился в нескольких километрах от Фороса. Из всех помощников Горбачева только Черняев имел специальный пропуск в президентскую резиденцию. Такой режим строжайшей изоляции установил сам Горбачев – он хотел отдыхать только в кругу семьи. Позднее Шахназаров вспоминал: