Рой Медведев - Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

Кризис в Советском Союзе происходил на фоне параллельно шедшего кризиса коммунистических режимов в странах Центральной и Восточной Европы. В каждой из этих стран было много движущих сил и причин кризиса, которые во многих, но далеко не во всех случаях совпадали. Компартия Венгрии распалась уже после смерти Яноша Кадара. Николае Чаушеску был расстрелян без суда и следствия. 78-летний Войцех Ярузельский и сегодня живет в Польше, пользуясь уважением и вниманием значительной части своих соотечественников. Эрих Хонеккер перед смертью должен был провести несколько лет в тюрьме, а Тодор Живков – под домашним арестом.

Существует концепция, что именно распад социалистического лагеря стал главной причиной краха КПСС и распада Советского Союза. При этом особая роль отводится событиям в Польше и в ГДР. Рухнула Берлинская стена, прекратил свое существование Варшавский Договор, а также СЭВ – не смог далее существовать и Советский Союз. При этом чаще всего и крушение коммунизма в странах Варшавского блока связывается с давлением Запада и даже более конкретно – с политикой президента США Рональда Рейгана. Как писал в журнале «Тайм» Карл Бернстайн, «в понедельник, 7 июня 1982 г., в библиотеке Ватикана вели беседу двое – президент США Рональд Рейган и папа римский Иоанн Павел II. Это была их первая встреча, и разговор длился 50 минут... Львиную долю встречи заняла тема Польши и советское господство в Восточной Европе. Рейган и глава Римско-католической церкви пришли к согласию о проведении тайной кампании – с целью ускорить процесс распада коммунистической империи». Один из советников Рейгана называл это соглашение «одним из величайших тайных союзов всех времен» [320]. Вполне вероятно, что какая-то договоренность между Р. Рейганом и папой римским действительно существовала. Несомненно, что приход к власти в Польше «Солидарности» и Леха Валенсы, а также ликвидация СЭВа и Варшавского Договора создали для Советского Союза ряд трудностей. Но гораздо большей была обратная зависимость: развивался кризис в Советском Союзе, ослабевало его давление на страны Восточной Европы, и здесь одна за другой происходили «бархатные революции».

Во многих отношениях «внешняя империя» Советского Союза создавала уже к началу 80-х гг. больше трудностей, чем преимуществ для нашей страны, и это отмечал еще Генри Киссинджер, анализируя перспективы Советского Союза после кончины Брежнева. «В одном направлении, – писал он осенью 1982 г., – советская международная политика не была так пугающе успешной. Говорят – и не только в шутку, – что Советский Союз – это единственная страна в мире, полностью окруженная враждебными коммунистическими государствами. Сателлитная орбита представляла собой фактор, работающий не на развитие, а на экономическое истощение СССР» [321]. Михаил Горбачев старался уменьшить обязательства СССР во внешнем мире: в Африке, на Кубе, на Ближнем Востоке, в странах Восточной Европы, в Афганистане – с тем чтобы увеличить возможности внутри СССР. Но политический и экономический кризис в нашей стране развивался слишком быстро и по причинам, которые мало зависели и от Рональда Рейгана, и от папы Иоанна Павла II.

Советский Союз потерпел крушение в те годы и месяцы, когда на капитанском мостике нашего громадного корабля стоял Михаил Горбачев, направляя его по курсу «перестройки» и «нового мышления». Да, море было неспокойно, угрозы возникали то справа, то слева, то прямо по ходу движения. Не лучшим образом действовала команда корабля, не слишком уверенно держался и сам капитан. К тому же и сам корабль оказался не слишком прочным, он не был приспособлен ни к быстрым скоростям, ни к сильным нагрузкам. В результате капитан не справился с управлением, и наш корабль сел на мель, потеряв флаг и частично разрушившись. Это общий и во многих отношениях очень упрощенный образ событий 1985 – 1991 гг. Однако многие из политических наблюдателей Запада прибегают в своих оценках к еще большим упрощениям. Так, например, один из ведущих обозревателей газеты «Вашингтон пост», Роберт Кайзер, писал: «На протяжении менее 7 лет Михаил Горбачев трансформировал мир. Он все перевернул в собственной стране. Он поверг советскую империю в Восточной Европе одной лишь силой своей воли. Он окончил «холодную войну», которая доминировала в международной политике и поглощала богатства наций в течение половины столетия» [322]. Примерно то же самое говорил и писал бывший государственный секретарь США Дж. Бейкер: «Окончание «холодной войны» стало возможным благодаря одному человеку – Михаилу Горбачеву. Происходящие ныне перемены не начались бы, если бы не он» [323]. «“Холодная война” окончилась потому, что этого хотели Горбачев и его окружение» [324], – писал Л. Холмс. Короче всех эту же мысль выразил американский автор Дж. Хаф: «Все это сделал Горбачев» [325].

Пытаясь конкретизировать роль Горбачева в преобразовании не только своей страны, но и всего мира, одни западные авторы выдвигают на первый план новые инициативы советского лидера во внешней политике: он отказался от поддержки «марксистских режимов» в «третьем мире» и от классовой борьбы как главного смысла мировой политики и мировой истории. Горбачев отказался также от «доктрины Брежнева» по отношению к странам Восточной Европы, он подчеркнул значимость ООН и выдвинул на первый план во внешней политике общечеловеческие ценности, а не узко понятые национальные интересы. Другие авторы выдвигают на первый план внутреннюю политику Горбачева: он отказался от марксизма-ленинизма и вследствие этого остановил гонку вооружений, которая только мешала перестройке.

Российские авторы из числа стойких сторонников М. Горбачева писали не только о его решающей роли в сокрушении тоталитаризма, о его великом историческом подвиге, но и о том, что в конечном счете он все же потерпел поражение в своих начинаниях, разрушив страну и систему, которые он хотел реформировать. Как писал Анатолий Черняев, «всем эпохальным поворотам в истории человечества предшествовали мощные идейные течения, массовые движения, влиятельные организации, сильные политические партии. Схематично: христианство – падение Рима, реформация – национальные государства Европы, рабочее социалистическое движение, марксизм, ленинская партия. Октябрь 1917-го. Ничего похожего в распоряжении Горбачева не было. Он один сдвинул тоталитарную глыбу, которая называлась советским обществом. И сам на это решился, идя на огромный риск для себя лично, ставя под вопрос уготованное ему политическое и материальное состояние. Эта глыба, сорванная с заклепок, покатилась, сокрушая, казалось, незыблемые устои внутри и извне. Сначала, к счастью, непонятый, а потом проклинаемый многими, кого она стала раскидывать и подминать, расчищая дорогу к здравому смыслу, Горбачев эту глыбу не удержал в «нужном» темпе. Да это было и невозможно» [326]. Противники Горбачева, конечно же, более резки в своих оценках. На одном из «круглых столов» в «Горбачев-фонде» при обсуждении последствий Беловежских соглашений известный в прошлом дипломат Леонид Смоляков зачитал, обращаясь лично к Горбачеву, текст некоего обвинительного заключения. «Ваш приход к руководству, – говорил бывший посол по особым поручениям, – сопровождался трудно описуемой эйфорией. Да, мы слепо поверили вам. Но ваш тихий интеллект оказался такой разрушительной силой, что мы, не успев оглянуться, потеряли все, чем гордились. В разговорах о перестройке вы уничтожили важнейшие элементы нашей государственности и дискредитировали силовые структуры. Под трескотню о «новом мышлении» вы сдали без боя Варшавский Договор и внесли в духовный мир страны беспрецедентное «чужебесие», подорвав общие духовные ценности, которые цементировали государство. Забыв о том, что в нашем обществе партия и государство тождественны, вы под видом борьбы за перестройку партии перестраивали по своему разумению всю систему государства. Вы забыли, что, вынимая гнилые кирпичи из здания, надо подумать о подпорках, чтобы здание не рухнуло. Все, что мы имеем сегодня, – это результат провала вашей перестройки. Говорят, что один человек не может разрушить целое государство. Очень даже может, если этот человек Генсек» [327]. Даже такие ближайшие соратники М. Горбачева, как Николай Рыжков и Анатолий Лукьянов, которые прошли вместе с генсеком весь путь перестройки или до декабря 1990 г., или до 19 августа 1991 г., склонны были теперь обвинять во всех провалах одного Горбачева, который или сумел как-то всех обмануть, или даже тайно перешел на сторону противников Советского Союза и КПСС.