Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть I

Чрезвычайные продовольственные меры советского правительства вызвали ненависть антисоветской элиты только потому, что были успешными. Декретом ВЦИК 9 мая 1918 года в стране была введена продовольственная диктатура, наркому продовольствия были даны чрезвычайные полномочия. Все организации и учреждения обязывались «безоговорочно и немедленно» исполнять все распоряжения наркома, касающиеся продовольственных вопросов. Крестьянам устанавливались нормы душевого потребления: 12 пудов зерна, 1 пуд крупы на год и т. д. Сверх этого весь хлеб считался излишками и подлежал отчуждению.

У Советов была реальная сила в виде рабочих отрядов. Летом и осенью 1918 года Наркомпрод посылал в хлебные районы страны рабочие продотряды. Половина добытого ими зерна поступала предприятию, сформировавшему отряд, половина передавалась Наркомпроду. Был издан декрет, по которому в хлебных местностях 85% стоимости товаров, отпущенных кооперативам, крестьяне должны были оплачивать не деньгами, а натурой. Была также предпринята попытка (30 октября 1918 г.) ввести продналог. Из нее ничего не вышло, поскольку вся система сбора налогов рухнула.

В отряды рабочие посылались сначала по очереди. Например, до января 1919 года Петроградский Совет направил 189 отрядов общей численностью 72 тыс. человек. Эти отряды составили затем единую Продармию, которая к декабрю 1918 года насчитывала 41 тыс. человек. Продармия была включена в состав войск внутренней охраны Республики (ВОХР).

11 января 1919 года СНК принимает декрет о продовольственной разверстке, согласно которому все количество хлеба и фуража, необходимого для удовлетворения государственных потребностей, развёрстывалось между производящими хлеб губерниями и дальше — между уездами, волостями, деревнями и дворами (использовался принцип круговой поруки). Эти меры дали определенные результаты. Если в 1917/18 году было заготовлено только 30 млн пудов хлеба, то в 1918/19 году — 110 млн пудов, а в 1919/20 году — 260 млн пудов. Угроза голодной смерти (но не угроза голода) в городах и в армии была устранена. Пайками было обеспечено практически все городское население и часть сельских кустарей (всего 34 млн человек). Впервые система дифференцированных пайков (три категории) была введена в августе 1918 года в Москве и Петрограде. В 1920 году система пайков постепенно была заменена оплатой труда натурой. Пенсиями и пособиями (в натуре, продовольствием) были обеспечены 9 млн семей военнослужащих.

В последние годы чрезвычайные продовольственные меры Советского государства трактовались в прессе крайне недобросовестно, исходя из идеологических целей. Продразверстка — вопрос принципиальный и заслуживает особого разговора. Ведь обеспечить минимальное снабжение города через рынок при быстрой инфляции, разрухе в промышленности и отсутствии товарных запасов, очевидно, было невозможно. Реально покупать хлеб на свободном рынке рабочие не могли.

Введенная советским правительством продразверстка имела сравнительно небольшие масштабы: в 1914/15 году правительственные заготовки составили, например, 302 млн пудов (при наличии еще нормального рынка), а в 1919/20 году — 260 млн пудов. Это менее половины довоенного экспорта зерна. Если учесть, что в те годы на экспорт хлеб не отправлялся, а на внутренний рынок поставлялся в малом количестве вследствие паралича транспорта, сама по себе продразверстка для села не была слишком обременительной. Важнее были связанные с ней неизбежные эксцессы.

За счет внерыночного распределения горожане получали от 20 до 50% потребляемого продовольствия (остальное давал «черный рынок»). Но продразверсткой дело не обходилось, реальная история того периода поражает разнообразием и изобретательностью тех подходов, которые пробовали и применяли и государственные органы, и предприятия, и граждане, чтобы организовать распределение жизненно необходимых продуктов и товаров.

В военном коммунизме советской власти господствовали здравый смысл, расчет и общинный прагматизм. Действия белых в отношении голода, напротив, носили идеологизированный характер. Находившееся в Париже Русское политическое совещание, которое провозгласило себя руководящим центром «Белого дела», 4 мая 1919 года выступило с протестом против оказания продовольственной и медицинской помощи бедствующему населению России. Речь идет о плане, предложенном в апреле норвежским ученым Ф. Нансеном. Такие акции подрывали авторитет Белого движения.

Продразверстка, введенная советским правительством, была успешной не из-за жестокости продотрядов. Причина в том, что крестьянство, получившее от советской власти землю и освобожденное от долгов, выкупных и арендных платежей, не пошло на конфликт с властью (хотя, разумеется, реквизициям сопротивлялись, нередко возникали и вооруженные столкновения).

В 1990 году в США вышла большая книга профессора Калифорнийского университета Ларса Ли «Хлеб и власть в России. 1914-1921». Он сравнивает продовольственную политику царского, Временного и советского правительств. По мнению Л.Т. Ли, только большевики смогли создать работоспособный аппарат продовольственного снабжения и тем укрепили свою власть. Более того, вопреки созданному нашими демократами ложному представлению, продразверстка (из которой, а не вопреки которой вырос и продналог) укрепила авторитет большевиков и среди крестьян. Крестьяне, пишет Л.Т. Ли, «поняли, что политическая реконструкция [восстановление государства] — это главное, что необходимо для прекращения смутного времени, и что большевики — это единственный серьезный претендент на суверенную власть».

11. Вторая наглядная большая программа, которую сразу стала выполнять советская власть прямо в ходе Гражданской войны — новая сборка народа и территории исторической России. Белое движение, хотя и выступало под лозунгом «единой и неделимой России», этой программы принципиально выполнить не могло и своими действиями, напротив, продолжило демонтаж и народа (нации), и России как империи.

В начале XX века в условиях кризиса, вызванного распадом сословного общества и вторжением капитализма, в России резко ускорились процессы этногенеза. Шел распад той российской нации, которая стала складываться на матрице «самодержавие, православие, народность», но не выдержала напора капитализма. Созревание русской революции направило процесс по новому руслу: горизонтальную солидарность большинства населения стали укреплять социальные угрозы и новый образ враждебного иного — того привилегированного меньшинства и государственной бюрократии, которые все больше противопоставляли себя народу.