Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть I

Вот пара типичных задач обществоведения, в которых количественные показатели применяются для оценки сложных величин, прямо не измеряемых числом.

Важный показатель состояния страны — связность ее пространств (географического, экономического, культурного и пр.). Можно высказать правдоподобное предположение, что связность страны укрепляется, если население разных регионов живет в условиях общей, сходной в своих главных чертах, материальной культуры. И в Российской империи, и в СССР предпринимались усилия для сокращения различий между регионами по этому показателю. Одним из принципов советской социальной политики было постепенное выравнивание регионов по главным показателям благосостояния.

В 90-е годы в ходе реформы резко усилилось расслоение регионов России по доходам населения. В 1990 году максимальная разница в среднедушевом доходе между регионами РСФСР составляла 3,53 раза. В 1995 году она выросла до 15,6 раза, а в 2006 году составила 10,2 раза. Этот сравнительно легко измеряемый параметр служит полезным индикатором связности страны.

Еще один важный показатель — связующая сила национальной информационной системы. Говорят, что современные нации «создал печатный станок» — прежде всего это центральные газеты, позволяющие одновременно на всей территории страны давать людям пакет важной для всех информации. Реформа ликвидировала эту «скелетную» систему, был сразу резко сокращен доступ основной массы населения к газете — разовый тираж газет на душу населения сократился в России в 7 раз. Телевидение и Интернет по ряду причин заменить печатный текст в этой функции не могут. Простой параметр — тираж газет на душу населения — служит полезным индикатором.

Важным фактором жизнеспособности страны служит также мотивация населения на приложение личных усилий по сохранению (защите) страны. Примем это как гипотезу. Опыт показывает, что эта мотивация может упасть почти до нуля (что наблюдалось в Риме периода упадка, в Византии, в Российской империи в 1917 году и в СССР в 1991 году). Как измерить силу этого фактора? Индикатором может служить отношение к службе в армии. Еще в 1988-1989 годы армия была институтом, который пользовался очень высоким доверием граждан (70-80%). Но уже в 1993 году от службы уклонились 80% юношей призывного возраста, укомплектованность армии и флота упала до 53%. В осенний призыв 1994 года Сухопутные войска получили только 9% необходимого числа призывников. Для обществоведения это веский показатель неблагополучия.

Но в России за последние двадцать лет произошла тяжелая деградация культуры применения количественной меры для характеристики общественных явлений, процессов, проектов. Всякая связь между измерением и латентной величиной очень часто оказывается утраченной, Да о ней и не вспоминают. Общей нормой стала подмена показателя параметром без изложения теории соотношения между ними и даже без определения той скрытой величины, которую хотят выразить при помощи параметра. Это определение чаще всего заменяется намеками и инсинуациями: мол, сами понимаете…

Нарушения в логике при использовании меры столь вопиющи, что трудно даже предположить, что в этих нарушениях первично — обусловленная политическим интересом недобросовестность или интеллектуальная безответственность. Важно, что и то, и другое ведет к деградации рациональности.

Например, в кругах гуманитарной интеллигенции общепринятым было (и остается!) мнение, что советская система уже потому абсурдна, что в СССР имелось избыточное количество вооружения. 60 тыс. танков! Сами понимаете… Попытки выяснить, как из этого параметра выводится оценка латентной величины «качество советской системы», всегда отвергались сходу. А ведь даже на первый взгляд видно, что если этот параметр и является индикатором чего-то, то связь эта очень непростая, ее еще искать и искать. Ну, 60 тыс. танков — по одному танку на 5 тыс. человек или на 400 кв. км. Много это или мало? Сходу не скажешь, требуются дополнительные данные и логические умозаключения. Но само это требование отвергалось начисто.

Добиться, каким критерием пользуется человек, уверенный в своей оценке, практически никогда не удавалось. Но ведь из чего-то должен исходить разумный человек, отличая добро и зло. 60 тыс. танков — плохо, а сколько хорошо? Сама категория критерия едва ли не большинству кажется ненужной, надуманной. Попытки военных объяснить, исходя из каких критериев велось советское военное планирование, никакого интереса не вызывали и не вызывают.

Давайте все же вспомним эти объяснения. Генерал-полковник А. Данилевич, бывший заместитель начальника Генерального штаба и один из военачальников, отвечавших за военное планирование, писал в журнале «Проблемы прогнозирования» (1996 г., № 2): «Спрашивают, зачем нам было нужно почти 64 тыс. танков. Мы исходили из того, какой может быть новая война, рассчитывали возможный объем потерь, которые оказались бы несравнимыми с потерями во Второй мировой войне. Сравнивали потенциалы восполнения потерь: с одной стороны — США и НАТО, с другой — СССР и ОВД. Оказывалось, что американцы во время войны могли бы не только восполнять потери, но и наращивать состав вооруженных сил. К концу первого года войны они имели бы возможность выпускать вдвое больше танков. Наша же промышленность, как показывают расчеты возможных потерь (вычислялись с помощью ЭВМ, проверялись на полигонах), не только не могла бы наращивать состав вооружения, но была бы не в состоянии даже поддерживать существовавший уровень. И через год войны соотношение составило бы 1:5 не в нашу пользу. При краткосрочной войне мы успели бы решить задачи, стоящие перед нами. А если долгосрочная война? Мы же не хотели повторения ситуации 1941 года. Как можно было выйти из сложившегося положения? Создавая повышенные запасы вооружения, т. е. такие, которые превосходили бы их количество, требуемое в начале войны, и позволяли бы в ходе ее продолжать снабжать ими армию в необходимых размерах».

Это объяснение на случай войны. Однако бронетанковые силы служили и фактором сдерживания, были средством предотвращения войны. А. Данилевич поясняет: «Американцы считали, что благодаря танкам мы способны пройти всю Европу до Ла-Манша за десять дней, и это сдерживало их».

На мой взгляд, оба эти суждения разумны. Возможно, они ошибочны, но эта ошибка отнюдь не очевидна. Чтобы ее выявить, требуется привлечь дополнительные фактические данные и логические аргументы. Но ведь никто этих данных не привлекал и на дефекты в логике военных не указывал. Параметр «60 тыс. танков» использовали как художественный образ, т. е. совершили подлог (причем большинство — бессознательно).