Сергей Анчуков - Подготовка к современной войне

Стремление иметь техническое и технологическое превосходство полностью сохраняет свое не только психологическое, но и материальное значение. А о таком стремлении свидетельствуют многие заявления государственных и политических деятелей западных и других стран. Технологический прорыв какой–либо страны в создании новых видов вооружения может создать обстановку подозрительности, недоверия в отношениях между государствами.

Такую же обстановку способны создавать гонка вооружений, распространение ее на другие страны, торговля военной техникой. Наличие большого количества вооружений само по себе подталкивает авантюристические силы к его применению. Создание и производство новых средств вооруженной борьбы, особенно оружия массового уничтожения, могут сорвать меры контроля над процессом сокращения вооружений, дестабилизировать военно–политическую обстановку, спровоцировать какой–либо вооруженный конфликт.

В связи с изменением ситуации в мире, исчезновением идеологической конфронтации России и зарубежных стран часто делается вывод о том, что внешней военной опасности для нас не существует. Вряд ли такое утверждение соответствует реалиям.

Во–первых, миролюбивые заявления руководителей некоторых государств и даже зафиксированные в официальных документах положения подобного плана, как свидетельствует история, не всегда соответствуют политической практике. К тому же, военная сила остается одним из главных инструментов политики целого ряда стран.

Во–вторых, наблюдается стремление некоторых стран к господству в отдельных регионах и в мире в целом. Нельзя не учитывать и вероятность изменения политического курса отдельных государств, возможных попыток добиться пересмотра существующих границ.

В–третьих, некоторые государства продолжают сохранять группировки вооруженных сил, превышающие их оборонные потребности. Достаточно указать, что вблизи границ России сосредоточено 530 дивизий, 42 тыс. танков и 12 тыс. боевых самолетов, то есть внушительный инструмент войны. Можно ли в настоящее время с уверенностью сказать о том, как им распорядятся политики в будущем?

В–четвертых, в качестве источника военной опасности в последнее время на первый план выдвинулись социально–политические, экономические, территориальные, религиозные, этнические и другие противоречия и стремление к их разрешению с использованием силы.

И, наконец, в–пятых, опасность представляет распространение оружия массового уничтожения, средств их доставки и новейших военных технологий в сочетании с попытками использовать их в военно–политических целях.

Характер военной политики США

Особый интерес представляет анализ характера новых отношений России с США и НАТО в особенности после событий 11 сентября 2001 года. Большой интерес в этой связи представляет анализ этих событий, выполненный зарубежными аналитическими агенствами, в частности, немецким агенством EIRNA — «Executive Intelligence Review» Nachrichtenagentur GmbH, опубликовавшем материалы своего исследования под заголовком: «11 СЕНТЯБРЯ — ЛОЖЬ ПО СООБРАЖЕНИЯМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ И ЕЕ РОКОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ».

Итак, по мнению немецких аналитиков, если внимательно анализировать события 11 сентября, то становится очевидным, что вся эта многоходовая акция была проведена по хорошо продуманному «сценарию» типа «операции генерального штаба». По времени планирование, подготовка и маскировка мероприятий длились в течение приблизительно двух лет. Теракты были подготовлены по всем канонам военного оперативного планирования как интегрированное целое. Отдельные составляющие операции: выбор целей, временная частота ударов, эндогенные и экзогенные мероприятия при устройстве помех, — были спланированы таким образом, чтобы добиться максимального эффекта.

Но запланированный общий результат состоял вовсе не в ударах по «символам Соединенных Штатов» — небоскребам Всемирного торгового центра в Нью–Йорке, а также Пентагона и Белого дома в Вашингтоне. Речь, тем более, не шла о том, чтобы убить как можно больше людей, что можно было сделать более эффективно с помощью других средств. Разрушение целей должно было создать предпосылки для успешного проведения путча — в этом состояла действительная цель акции.

Если следовать официальной версии, разворот событий 11 сентября должен был выглядеть иначе, чем это было на самом деле.

Разрушение «американских символов» с нанесением максимального человеческого и материального урона должно было произойти уже примерно к 9 часам утра 11 сентября. Четыре группы исламских террористов стремились бы как можно быстрее достичь своих целей и разрушить их, поскольку каждая минута полета заключала в себе дополнительную опасность для успеха операции: оказание сопротивления со стороны экипажей пассажирских самолетов, технические помехи, обнаружение со стороны органов слежения за полетами, перехват со стороны истребителей ПВО и другие контртеррористические меры.

Но вместо этого между тараном первой башни Всемирного торгового центра и атакой на Пентагон прошел примерно один час.

Если бы самолет линии UA 93 не упал (был сбит) в 11.03 и достиг бы своей цели — Белого дома, то прошло бы почти два часа после первого нападения на Нью–Йорк. Почему было так необычно растянуто время операции?

17–минутная разница во времени между таранами северной и южной башни ВТЦ объяснить очень просто: с одной стороны, могло быть увеличено число погибших (спасатели и зеваки), с другой стороны — и это самое важное — было присутствие большего числа представителей СМИ. Второй удар самолета–бомбы достиг максимального воздействия на СМИ, которые уже были на месте происшествия и быстро сообщили об этом по всему миру.

Но далее начинается самое интересное. Американский правительственный аппарат начал принимать превентивные меры противодействия «атакам террористов». В Белом доме, Пентагоне и в других федеральных учреждениях идут заседания кризисных штабов с целью оценки ситуации и принятия необходимых мер. Тем не менее, странным образом силы и средства, которыми располагали соответствующие органы, отвечающие за охрану воздушного пространства над федеральной столицей Вашингтоном, не были приведены в боевую готовность.

Это привело к тому, что уже во время срочных заседаний кризисных штабов, в 9.38 — был осуществлен таран здания Пентагона на высоте верхушек деревьев самолетом линии АА 77. Целью этой атаки было как можно большее поражение или нейтрализация технических систем и руководящих кадров Пентагона. Насколько это произошло в действительности, мы не знаем, но министр обороны Дональд Рамсфельд заявил, что в первое время после падения самолета АА 77 на Пентагон он пытался помогать спасению жертв. Таким образом, можно исходить из того, что системы управления Пентагона по крайней мере в первые часы после нападения не могли действовать нормально.