Александр Ермаков. - Вермахт против евреев. Война на уничтожение

Иначе подходил к расовому вопросу начальник штаба военного командующего во Франции генерал Ганс Шпейдель. Он был настроен консервативно и стремился набрать в свой штат специалистов среднего и старшего возраста, для которых были характерны национализм, осознание себя как немецкой социальной элиты и критическое отношение к Гитлеру и «партийцам». «Еврейский вопрос» для военной администрации во Франции не относился к числу главных, но в деле подготовки уничтожения вермахт активно сотрудничал с полицией и германским министерством иностранных дел. Представитель МИДа при начальнике военной администрации бригаденфюрер СС Отто Абец 17 августа 1940 года порекомендовал следующие мероприятия: немедленный запрет для евреев возвращаться в оккупированную область, высылку всех евреев, проверку возможностей экспроприации еврейской собственности в оккупированных областях. Но только 29 сентября, после того как Браухич стал настаивать на проведении антиеврейских мероприятий, особенно в экономической области, административный штаб издал «Первое распоряжение о евреях», которое в деталях соответствовало соглашению с Абецом. Оно было взято за образец в других оккупированных странах Западной и Северной Европы. Следующее распоряжение, изданное две недели спустя, предусматривало обязательную регистрацию всех еврейских предприятий. Так уже в первые месяцы оккупации евреи во Франции оказались в том же положении, что и в Германии летом 1938 года. [354] UmbreitН. Op. cit. S. 261.

По данным военной администрации, «ариизация» к 1 августа 1944 года затронула 42 739 еврейских предприятий, капиталовложений и земельных участков, 43 % которых было отчуждено или ликвидировано. Выручка от ограбления французских евреев, составившая 2,1 миллиарда франков, была переведена в Депозитную кассу. 895 миллионов франков получила еврейская принудительная организация для оплаты наложенного военным командующим на евреев штрафа в 1 миллиард франков (50 млн марок). [355] Ibid. S. 263.

Вторая фаза немецкого оккупационного господства во Франции была связана с нападением нацистской Германии на Советский Союз и характеризовалась двумя взаимосвязанными процессами: массовыми расстрелами заложников в качестве «возмездия» за покушения и превращением антисемитской политики из дискриминации в депортацию. После нападения на СССР в Париже и других местах прошли демонстрации, возросло число актов саботажа. 4 августа Штюльпнагель распорядился о назначении смертной казни за «коммунистические интриги» и в ответ на антигерманскую демонстрацию приказал французской полиции провести аресты. Было схвачено и отправлено в лагерь Дранси более 4000 евреев. Тем не менее в конце августа в Париже были совершены покушения на представителей оккупационной власти. В ставке фюрера они связывались с партизанской борьбой в СССР и Югославии, рассматривались как «массовое движение, управляемое из единого центра», и под давлением из Берлина военный командующий объявил о расстреле 100 заложников за каждое покушение. [356] См.: Herbert U. Die deutsche Militärverwaltung in Paris und die Deportation der französischen Juden // NS-Vernichtungspolitik 1939–1945. S. 185–188.

Активным противником расстрелов заложников стал административный штаб, который направил Штюльпнагелю докладную записку с аргументами против казней в порядке возмездия. В окружении Шпейделя считали, что «противник стремится не к нанесению материального ущерба германскому вермахту, а к политическому воздействию немецких репрессий». Репрессии затруднят управление страной и поставят под угрозу сами цели оккупации. Следовательно, применение репрессий «играет на руку врагу». Оккупационные власти рассматривали две возможности: наложение коллективной контрибуции и депортацию большего числа людей «на принудительные работы на Восток». Оба наказания должны были применяться против коммунистов, и прежде всего против евреев. Так как во Франции имели место антисемитские настроения, особенно обращенные против евреев из Восточной Европы, оказавшихся в стране после Первой мировой войны, военные власти не предполагали, что население проявит солидарность с жертвами репрессий. Поскольку среди покушавшихся были и евреи, то мероприятия подавления приобретали одновременно и политическую, и мировоззренческую мотивировку. [357] См.: Herbert U. Die deutsche Militärverwaltung in Paris und die Deportation der französischen Juden // NS-Vernichtungspolitik 1939–1945. S. 188,189-

С середины 1941 года с участием представителей военного командования, полиции, экономического отдела, МИДа и особого оперативного штаба Розенберга проводились специальные «заседания по вторникам» — совещания по «еврейскому вопросу», которые, как отмечал в одном из своих отчетов уполномоченный по «еврейским делам» во Франции гауптштурм-фюрер СС Теодор Даннекер, «за редкими исключениями… приводили к осуществлению единой политики по еврейскому вопросу на оккупированных территориях». [358] Нюрнбергский процесс. Т. 5. С. 457.

Новая концепция оккупации была опробована после того, как в результате покушения 3 ноября погибли три немецких солдата. Вместо того чтобы испросить у Гитлера разрешения на расстрел 300 заложников Штюльпнагель потребовал в ОКХ убийства «50 евреев и коммунистов», «наложения штрафа в 1 миллиард франков на евреев Парижа», а также интернирования и депортации на Восток около тысячи евреев, связанных с криминальными или антигерманскими кругами. Через несколько дней были убиты еще несколько немецких военнослужащих, и Штюльпнагель предложил расстрелять 50 заложников и депортировать 500 коммунистов. Наконец, по согласованию с Гитлером было казнено 95 человек, 58 из них — евреи. Одновременно военный командующий отдал приказ о депортации на принудительные работы на Востоке «большого числа преступных еврейско-большевистских элементов» — 1000 евреев и 500 коммунистов. [359] Herbert U. Op. cit. S. 190.

Некоторые офицеры, например начальник районного командования Сен Жан де Люз майор Хенкель, высказывались за депортацию евреев: «Было бы гораздо целесообразнее позволить этим евреям эмигрировать, вместо того чтобы переселять их в другие департаменты или даже направлять в концентрационные лагеря». Штюльпнагель стремился сохранить лояльность французского народа по отношению к оккупантам и в декабре 1941 года предложил вместо расстрелов французских заложников депортировать 300 евреев. [360] См.: Нюрнбергский процесс. Т. 5. С. 451, 452,454–456.