Сергей Волков - Интеллектуальный слой в советском обществе

тождествен дореволюционному, поскольку, во-первых, уже успел пополниться советскими выдвиженцами, а во-вторых, место

эмигрировавших и погибших заняли недавние учащиеся, причем в значительной степени низших учебных заведений (ранее, как

правило, не дававших права непосредственного поступления на интеллигентские должности), состав которых отличался от состава

гимназий и равных им заведений. Известно, например, что из имевшихся к 1921 г. учителей бывшими помещиками были 2,7%,

крестьянами - 3%, рабочих - 0,2%, военными и торговыми служащих - по 0,8%, учащимися - 64,5%. Прочих и не указавших занятий

было 28%, среди которых подавляющее большинство из духовенства (учитывая высокий процент лиц, получивших духовное

образование) и "буржуазии" (258). Необходимо заметить, что понятие "старые специалисты" не совпадает с категориями "служащих" и

"прочих" по "социальному положению" (это понятие в 20-30-х годах включало как социальное положение до революции, так и

происхождение, и выходцы из низших сословий, получившие образование до революции, могли относиться советской статистикой к

категории "рабочих и крестьян").

На протяжении 20-х годов социальный состав интеллектуального слоя менялся не очень быстро, так как чтобы из рабфаковца

сформировать хоть сколько-нибудь приемлемого специалиста, требовалось 8-10 лет учебы, следовательно, рабфаковцы приема 1920-

1921 гг. получали диплом где-то в конце 20-х. И действительно, к этому времени высшая школа выпустила только 5 тыс. специалистов

из бывших рабфаковцев, а детей рабочих и крестьян, поступивших в вуз после школы, было тогда сравнительно немного. Так, среди

окончивших вуз в 1924-1926 гг. выходцев из рабочих было всего 9,9%, из крестьян - 26,1%, а в целом чуть более 1/3; в то же время

"прочих" было 12,1%. Среди инженеров, начавших работать в 1922-1929 гг. из рабочих происходило 15% и из крестьян 25%. По

признанию советских авторов "в течение 20-х годов кадры советской интеллигенции хотя и пополнялись активно выходцами из

рабочих и крестьян, но еще в своем большинстве дипломированные специалисты формировались в значительной степени из

непролетарских слоев" (259).

Особенно это касалось наиболее квалифицированных кадров и в первую очередь науки, состав кадров которой в России всегда был

достаточно элитарен. (Из 94 академиков с 1889 по 1914 гг. дворян было 56%, духовенства 12, чиновников - 10, иностранцев и их детей

- 13, купцов 5, военных 2 и невыясненного происхождения - 1%; из 150 академиков с 1846 по 1924 гг. дворян было 82 чел.,

разночинцев (по дедам, отцы - уже дворяне) - 32, духовенства 22, купцов 8, мещан 3, крестьян - 3. (260)) Даже после революции, когда

из старой интеллигенции этого уровня осталась едва ли треть, из рабочих и крестьян происходили только 18,6% научных работников

вузов РСФСР (сведения о 12517 чел. на 1.06.1926 г.; см. табл. 107) (261) при 5,8% дворян (причем под "дворянами" в советской

социальной статистике имелись в виду обычно помещики, а не все лица, формально принадлежавшие до революции к дворянскому

сословию, т.е. те, отцов которых при всем желании нельзя было причислить к "трудовой интеллигенции".) Власти пытались изменить

ситуацию через специально создаваемые заведения: комвузы и Институт Красной профессуры, но и там поначалу большинство

составляли представители старого культурного слоя - в комвузах рабочих в 1924 г. было только 47%, а в Институте Красной

профессуры - еще меньше (см. табл. 108) (262). Среди аспирантов РАНИОН рабочих и крестьян в 1924 г. было 20%, в 1928 - 42%.

Всего же среди аспирантов в 1925/26 г. рабочие и крестьяне составляли 17,3%, в 1926/27 г. - 33,4% (263).

Придя к власти, большевики провозгласили в качестве основной линии "слом старого аппарата" и уничтожение чиновничества, но

этот лозунг относился, естественно, к категории чистой демагогии, поскольку такой слом в принципе не может быть осуществлен без

воцарения полной анархии. Поэтому, если были полностью заменены все силовые и юридические структуры", то остальные

большевики в первые месяцы не только не разрушили, но и были весьма обеспокоены тем обстоятельством, что чиновники не желали

с ними сотрудничать. Персонал их не только не был разогнан, как то должно было бы следовать из "сломных" лозунгов, но всеми

средствами, в т.ч. и под угрозой расстрела, его пытались заставить работать по-прежнему. В конце-концов им это в некоторые степени

удалось, и ведомства со всем своим составом продолжали функционировать (этот факт, впрочем, не помешал большевикам

утверждать, что задача "слома" старого аппарата была успешно выполнена).

Правда, с первых дней переворота усилия новых властителей были направлены на выдвижение в аппарат представителей низших

слоев в качестве всевозможных комиссаров и высших начальников, где те беспомощно барахтались в чуждой и непонятной им сфере

деятельности. Но, поскольку подавляющее большинство во всех учреждениях составляли старые служащие, эти ведомства еще могли

как-то функционировать. Комментируя это, Ленин заявил: "Бюрократия побеждена. Но культурный уровень не поднят, и поэтому

бюрократы занимают старые места" (264). Материалы переписи служащих Москвы 1918 г. (табл. 109) рисуют следующую картину

состава служащих по месту прежней службы: в общем числе по занятию до революции рабочие вместе с ИТР и служащими заводов и

т.п. составляли в различных наркоматах от 0 до 10%, кроме того было некоторое число военнослужащих, "прочих и не служивших" и

учащихся) (265).

Более того, большевикам приходилось мириться с наличием в учреждениях значительной доли их "классовых врагов" -

представителей самых высших слоев русского общества. Так, на 15.12.1919 г. в наркомате продовольствия из 2996 рабочих и

служащих среди 1445 чел., о ком имелись сведения, около 300 относились именно к таковым (среди них было 22 помещика, 23 купца,

2 фабриканта, 45 домовладельцев, 57 крупных чиновников, 38 генералов и офицеров и т.д.), еще 879 чел. было прочей интеллигенции

и только 257 рабочих. Среди 232 ответственных сотрудников (заведующих отделами, подотделами и т.д.) к интеллигенции относились

188, среди 517 чел. средней категории служащих - 391. Это видно и по образованию: с высшим образованием было 241 (11,21%),

средним - 889 (41,34%), низшим - 641 (29,81%), домашним - 88 (6,09%), малограмотных - 46 (3,19%). Почти 1/5 (228 чел.) составляли

бывшие учителя (266). Это было типично и для других учреждений. Даже в НК РКИ в 1921 г. старых служащих было 86,9% при 11%

рабочих и 2,1% крестьян (267). В 1924 г. был обследован Наркомзем (всего 795 чел.), где рабочих и крестьян оказалось всего 1,1%,

зато имелось много дворян, помещиков и офицеров белой армии, особенно среди ответственных работников (11,3% дворян при 3%

рабочих и крестьян). В результате проверки для ликвидации "нежелательных элементов" штат наркомата был сокращен на 40% (268).