Сергей Кургинян - Постперестройка

Мы утверждаем, что на данном этапе развития цивилизации нигде во всем мире криминалитет не представляет такой серьезной опасности, не является столь мрачной и зловещей силой, как в нашей стране.

Мы считаем необходимым, насколько это возможно при тезисном изложении, обосновать это утверждение, поскольку, с нашей точки зрения, варианты политического решения накопившихся проблем коренным образом зависят от того, какой вес мы придадим этому политико-криминальному фактору. Любой реформаторский замысел, не учитывающий этот фактор, утопичен, любая гуманистическая модель, не вводящая его в число исходных параметров, способна обернуться огромным злом, непоправимой бедой.

Анализ так называемого предкапиталистического периода развития цивилизации, анализ структуры первоначального накопления капитала позволяет утверждать, что хаос, бедствие, катастрофическое обнищание большей части населения приводят к стремительной концентрации средств в руках тех, кто обеспечивает распределение "ресурсов жизни", таких, как безопасность, минимум продуктов питания, медикаменты, транспорт, жилье. Рост потребности в предметах первой (витальной) необходимости в сочетании с сокращением объема их производства ведет к монопольно высоким ценам на все необходимое для того, чтобы сохранить жизнь. "Черный рынок" порождает "черный" криминальный капитал, несовместимый с демократией, опирающийся на организованную преступность со своими законами ("черным кодексом"), своей государственностью (пиратские королевства). И одновременно с развитием структур белого капитализма в XIX и особенно в XX веке шло бурное развитие черного капитала, неоднократно, а в ряде случаев и небезуспешно претендовавшего на передачу ему всей полноты государственной власти. Этот механизм хорошо известен, подробно исследован, и лишь существующим в нашей стране информационным вакуумом объясняется то, что при всем обилии скандальных разоблачений, при огромном накале антикоррупционных настроений общество остается в неведении по поводу механизма функционирования "черной" экономики.

Достаточно детально изучены, прежде всего в Италии и ряде стран Латинской Америки, связи между тоталитарным чиновничеством и организованной преступностью. Существует особая категория специалистов – "Виолентологи" (специалисты по насилию), которые, исследуя взаимоотношения чиновничества и преступности, показали, что роль "первой скрипки" в этом союзе играют представители чистого криминалитета, тогда как тоталитарная бюрократия чаще всего выступает в роли так называемой "группы прикрытия".

Ничего принципиально нового советский тоталитаризм не привнес в этот "черный процесс" – кроме масштаба.

Ни одна страна не претерпела в XX веке столько бедствий, сколько наша, и нигде в мире соответственно не было столь длительного периода, благоприятного для образования "черного" криминального капитала. Гражданская война и нэп, коллективизация и вторая мировая война создали предпосылки для формирования внутри нашего общества нового класса – криминальной буржуазии. Это не пережиток старого общества, как пытались заявить теоретики "сталинского закала". Это отходы самой революции, социального регресса, пережитого нашим обществом, отходы колоссального катаклизма, по сути, малого апокалипсиса, который стране пришлось пережить, это своего рода родовая травма нового общественного строя.

К сожалению, сверхпопулярные романы 30-х годов, создававшие образ подпольного миллионера-одиночки, равно как и сенсационные разоблачения последних лет, до сих пор блокируют в общественном сознании восприятие подпольных бизнесменов именно как класса, давно связанного взаимными и международными обязательствами, наследственным капиталом, единством социальных, политических и экономических интересов, иерархией и региональным разделением труда. Образ "цеховика", компенсирующего своей предприимчивостью абсурдность советской экономики и покрываемого советским партийным боссом,- вот предел информированности рядового гражданина нашей страны, достигнутый в ходе перестроечного периода. За чертой обсуждения по-прежнему остаются вопросы о финансовом теневом капитале, о его контроле над цеховым производством, о региональных и межрегиональных группах "теневиков", их связях и противоречиях, об истории накопления сокровищ в каждом из регионов СССР, о теневой религии, идеологии, политике, о теневых мозговых центрах, о региональных ведомствах (министерствах), захватываемых теневым капиталом что называется "на корню" и превращаемых в штабы и "теневые совмины", одним словом, о наличии, по сути дела, второй властной системы, "государства в государстве", способного предъявить стране новую тоталитарную модель. Вторая власть предполагает, по сути, все тот же тоталитаризм с другим знаком. А значит, аплодисменты демократии, вызванные сбросом красного флага с флагштока нашего корабля, в кратчайшие сроки сменятся криком ужаса, поскольку взамен красному флагу окажется поднятым "Черный Роджерс".

В работе тезисного характера мы не можем и не должны давать развернутых аргументации в пользу предложенной нами модели. Это – отдельная тема, волнующая нас постольку, поскольку она может иметь ключевое значение для судьбы перестройки.

Мы уже информировали общество в целом ряде публикаций о том, как конкретно происходит процесс оформления криминалитета в новый класс – криминальную буржуазию в ряде регионов страны и каким образом обеспечиваются интересы этого нового класса.

Мы говорили и о том, что переплетение феодальной бюрократии (частный случай – партократии) с криминальной буржуазией носит противоречивый характер, что новому классу уже надоело быть на побегушках у старых хозяев и что взятки отнюдь не исчерпывают многообразия преступных манипуляций в общегосударственном масштабе. Мы говорили о том, что по объективным, производственно-хозяйственным, финансовым, политическим обстоятельствам, равно как и по соображениям безопасности, верхушка криминальной буржуазии в СССР не может, не хочет и не должна входить в высшие бюрократические эшелоны, и более того – заинтересована в том, чтобы, натравив на бюрократию, как на хозяина мафии, народные массы, на деле пустить наше демократическое движение по ложному следу.

Мы утверждали и утверждаем, что в диалоге "черных вилл" с "красными кабинетами" роль хозяев уже не первый год играют владельцы "черных вилл", предпочитающие зачастую даже не выходить на гребень кооперативного движения. А коррумпированная бюрократия лишь исполняет приказы, а в тех случаях, когда не подчиняясь, держится за феодальную власть (разумеется, опять же в сугубо корыстных интересах), отстраняется с использованием весьма демократических и благородных мотивировок, после чего место сброшенного занимает отнюдь не более честный, а более послушный, покладистый, гибкий и управляемый бюрократ.