Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

"Дети, не берите нож из правого кухонного ящика, не вытаскивайте вилку из этой розетки, не отрезайте вилку, не зачищайте провода и не устраивайте короткое замыкание вот так", – сказала мама, уходя на работу.

"Это идея!" – сказали дети.

В российской прессе появились статьи о контрреволюции, то есть о современной модификации поведения российской власти в 1905 году. Помимо статей, видимо, появились и материалы другого формата. Власть была возбуждена: ей показали не призрак гниения ("он пугает, а мне не страшно"), а чужую враждебную энергию. Захотелось своей управляемой энергии. Так появились знаменитые "Наши" и иже с ними.

Часть одиннадцатая. Эта коллизия и Сурков

Российская власть очень сильно прагматизирована. И занята совсем не идеологическими материями. В этом прагматизированном качестве она являет собой такую совокупность "властных высот", в пределах которой Владислав Сурков – вовсе не Эверест. И это все понимают.

Но давайте уберем из "властной гряды" все "пики" с только прагматической заданностью. Что останется? Все знают, что останется только Сурков. Что только он и имеет некую предрасположенность (а также профессиональную обязанность) к занятиям идеологией или чем-то похожим на нее. Для прагматиков это все неинтересный и очень периферийный "хутор". Все равно, как если кого-то послать поднимать сельское хозяйство в советскую эпоху. Но этот хутор есть, и он никуда не денется.

Помимо серьезных вопросов, которые я здесь затронул и которые для власти неочевидны, есть и нужды иного свойства. И они достаточно очевидны если не власти как таковой, то тем, кто занимается данным делом по роду службы.

Что я имею в виду? Ну, например, любому журналисту, любому менеджеру СМИ тем более, понятно, что совсем без каких-то суррогатов идеологии управлять СМИ невозможно. А мало ли что еще есть? Есть праздники, которые надо праздновать. Политические кампании, которые надо хотя бы обозначать. Какие-то политические угрозы, которые все-таки приходится "мониторить". Понятно, что, пока действует так называемый "административный ресурс", главным будет именно он, а не информационная убедительность. Но этот ресурс еще надо грамотно задействовать, не слишком уж выпячивая. А что значит – "не слишком выпячивая"? Это значит – демонстрируя тем не менее какую-то информационную самость.

Словом, сектор есть. Хутор он или не хутор, но что-то, знаете ли, такое имеется. И, кроме Суркова (признаем очевидное), никто с таким хутором (он же – сектор) возиться не хочет. Потому что и не с руки, и, что называется, "западло". А Сурков хочет. И как-то возится. Откройте газеты, журналы. Полистайте информационные сводки. И вы увидите, что это так. Для этого не нужно быть осведомленным о каких-то тайнах, что за семью печатями. Эта проблема давно обсуждается в совершенно открытом порядке.

Но управление СМИ и политическими кампаниями – это одно. А идеологическая ниша – это все же другое. По крайней мере, для властного сознания это, безусловно, разные вещи.

Заявив, что "мы консерваторы, хотя не знаем точно, что это такое", Сурков не просто оседлал определенную идеологическую нишу. Он еще и проявил недюжинную политическую смелость. Потому что это вроде бы простенькое заявление означает буквально следующее: "Мы консерваторы хотя бы в том смысле, что мы, безусловно, не либералы". Поскольку долгое время "при дворце" господствовала абсолютная либеральная мода (а мода тут правит бал в гораздо большей степени, чем какая-нибудь заговорщическая структура), то сказать, что ты не либерал и хотя бы в этом смысле консерватор, – уже подвиг.

Но Сурков этим не ограничился. Стали возникать какие-то клубы консервативной ориентации, формироваться консервативные ниши, хотя бы и микроскопического размера. Что-то Сурков по этому поводу говорил от себя… Что-то говорили за него… В любом случае, на фоне абсолютного безмолвия, порожденного, во-первых, прагматическим ражем власти, во-вторых, полным непониманием ею того, "что это такое и с чем это надо есть", в-третьих, родом занятий и, в-четвертых (для всех неочевидно, но я-то считаю, что это главное), ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ АЛЛЕРГИЕЙ НА ЛЮБУЮ СВЯЗКУ "СОДЕРЖАНИЕ – ИДЕОЛОГИЯ – ЭНЕРГИЯ", Сурков – это громкий голос посреди тишайшей из тишин.

Но это все было еще ничего… Главное началось, когда к уже имеющимся микротелодвижениям по поводу консервативного содержания, консервативной идеологии, отпора либералам и прочего, примешался какой-то, пусть сколь угодно невнятный, властный заказ на энергию.

Консервативные клубы – в общем-то "фуфло". Хотя на безрыбье – не вполне. А вот консервативные клубы вместе с "Нашими" – это уже нечто.

Судьба подобного "нечто" для меня полностью предопределяется тремя сюжетами.

Сюжет #1 – сугубая сиюминутная прагматика власти. Нет "оранжевого" мятежа (причем немедленного) – на фига козе баян, а нам эти "Наши"?

Сюжет #2 – философия. Форма боится энергии ровно постольку, поскольку она в ней нуждается.

Сюжет #3 – игровой. И связанный с философией. Поскольку форма боится энергии, то тузам прагматики не нужен идеолог в виде джокера. И они постараются обеспечить условия, необходимые для того, чтобы идеолог этого качества не приобрел. А как именно они это сделают – дело техники.

Совокупность всех этих сюжетов хорошо знакома по русской истории. Но к этим знакомым сюжетам примешивается все же четвертый. И для меня основной.

Сюжет #4 – антикоммунистический (шире – антисоветский) консерватизм в РФ невозможен. Ни нео, не просто консерватизм. Никакой. А во всем мире – возможен. Только он и возможен. Такой вот парадокс. Он же – азбучная истина, которую не хотят понимать.

Консерватизм всегда адресует к традиции. Советская традиция вообще не извлекаема из российской традиции. Она, во-первых, слишком длинна. 70 лет – это не шутка. Во-вторых, она сопряжена с державными успехами (а консерватизм всегда державно окрашен). В-третьих, если консерватизм антилиберален (а он в РФ может быть только таким, иначе он просто не имеет смысла), то на коммунизме и "совках" уже отсыпался либерализм. Переплюнуть его консерватизм не может. А если даже и может, то залезает в совсем специфическую нишу, где он уж никак не совместим со столь нужной для Кремля "цивилизованностью". Словом, этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Между тем все делается по принципу: "Если нельзя, но очень хочется, то можно". Элита РФ многолика. Консенсус в ее пределах есть только один – антикоммунизм.

Это может быть либеральный антикоммунизм (Гайдар, Чубайс). Или антикоммунизм центристский (Лебедь и кто угодно еще, вплоть до большей части "Единой России"). Или антикоммунизм националистически-белый (Нарочницкая). Или антикоммунизм православно-фундаменталистский (Михалков, Полтавченко). Или антикоммунизм фашистский (Дугин).