Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

"Миф Великого Октября творился советской = полуиудейской пропагандой в течение семи десятилетий.

…Октябрьский переворот 1917-го года, технически-организационно совершенный Лейбой Троцким-Бронштейном (Ленин-Бланк отсиживался в рыжем парике на конспиративной квартире)…"

"…Я видел, что я живу в громадной Красной Казарме, где все, как по Талмуду…".

"Привилегированным сословием в стране снова стали чекисты – а конкретно грузины и другие кавказцы, которые как бы олицетворяли собой всесильную руку ЧК, контролировавшую страну, как охрана концлагерь. Они уверенно били по головам направо и налево. Налево – по космополитам, преимущественно евреям. Направо – по русским".

"…Величайшим событием стала для русского самосознания "Русофобия" Игоря Ростиславовича Шафаревича, которую мы, размножив, старались положить на стол каждому мыслящему русскому человеку".

Хорошо, старались, клали – у каждого свои взгляды, ничего особенного. Но вот что пишется дальше:

"…Организовали даже, как в революционные времена, подпольную типографию под самым носом у КГБ".

Это кому вы рассказываете эти сказки? Какая подпольная типография в 1974 году под носом у КГБ?!

Далее Байгушев пишет:

"Во главе русских "клубов" (имеется в виду ВООПИК и все остальное)… стоял академик с мировой известностью… Игорь Николаевич Петрянов-Соколов. …Замы – Петр Палиевский и Святослав Котенко. Ответственный секретарь – я. Мозгом был Котенко. …Вместе с Котенко я также отвечал за особо опасные связи: с официальной Церковью… За "подземные" крипто-контакты с катакомбными православными братствами и орденами. А также за тайные связи с эмиграцией, как внешней так и внутренней".

И что же хотела эта эмиграция? В чем была задача "русских клубов"? По словам Байгушева, в том, "чтобы вернуть собственное законное наследие нашему обездоленному и одураченному иудо-коммунизмом народу".

Байгушев прямо называет свою задачу диверсионной. Прямо говорит, что он использовал "спецхрановский гексаген", и хвастается тем, насколько аккуратно он его использовал, приправляя охранительной догматикой. Вот вам формула уничтожения идеологии и подрыва страны.

С одной стороны, это подрывная деятельность. С другой стороны, тяжкий спецслужбистский труд:

"…"Деликатные" конверты с закрытой информацией и ориентировками (белые от партии из ЦК КПСС, серые из КГБ) фельдегеря приносили под расписку мне. У меня было два кабинета – один в издательском комплексе на ул. 1905 года, другой в тихом Большом Харитоньевском переулке на Чистых прудах. Машина, длинная, как сигара, была с гэбэшными номерами".

Хоть бы сказал людям, жившим в 70-е годы, что за машина, "длинная, как сигара"! Ну, сказал бы "Чайка", или прямо "ЗиЛ" (что навряд ли!)

А вот еще один шедевр:

"Я никогда не был "гэбэшным генералом". Когда предлагали оформить погоны, всегда наотрез отказывался. …Мне просто хотелось оставаться в номенклатуре ЦК, в номенклатуре каких-никаких, но русских Суслова, Черненко, Брежнева – не Андропова-Файнштейна".

К русским Суслову, Черненко и Брежневу можно добавить много других русских, которые разнесли страну и ввергли собственный народ в беспрецедентное ничтожество. И когда читаешь Байгушева, понимаешь, как устроены эти, не перечисленные Байгушевым, этнические антитезы Андропову-Файнштейну. А вот что следует за упоминанием о Файнштейне:

"Мы… крепко напились в старом русском купеческом ресторане "Балчуге"… Мы в "Балчуге" долго пели "отмстим неразумным хазарам!", а когда вышли из ресторана "Балчуг" на улицу, то нам всем было видение: златоглавый Кремль вдруг оторвался от земли и повис на белом облаке, как град Китеж. Несколько минут длилось это видение. Мы все попадали на колени и крестились. Мы верили: – с нами, русскими, Бог".

Как говорится, без комментариев.

Несколько цитат по поводу стратегии подрывной идеологической работы:

"Лениным неистово клялись и тот, и наш лагерь. …Каждый политик ведь говорит и действует в зависимости от ситуации. А уж Ленин-то всегда вертелся, как уж на сковородке. Поэтому вычленить сквозную линию можно из него было и "ту", и "эту".

"Сейчас ведь еще вспоминают державника И.В.Сталина, а от Ленина, как от зачинщика смуты, шарахаются все".

А вот о "тягостных сомнениях":

"Стыдно признаться, но даже начал разочаровываться в Русской Идее. Пока боролись с "ними", все было, как дважды два. …Но тут в "Современнике" "их" ни одного. На дух "их" нет!. Ни один "ихний" автор даже не заходит! Договора не просит. Только делай русское дело! …И вдруг такая грязь, такая свара. Может, "они" и правы, что мы – народ рабов?!"

Мы – это кто? Русские – или двурушники, натянувшие на себя сусловско-начетническую маску? Я много раз цитировал "Даму с собачкой": "Не знаю, где работает мой муж, знаю только, что он лакей". Все, что написано у Байгушева, – это не исповедь магистра тайного ордена. Потому что такая исповедь в принципе невозможна. Это исповедь лакея. И человек даже не понимает, в чем исповедуется. Потому что для него лакейство привычно, достойно и обязательно.

Но это для него. А вот что он пишет о других, вроде бы совсем своих:

"Сидевший на кадрах член Политбюро Константин Устинович Черненко лично принял участие в судьбе "проштрафившихся" русских. Но разговор у меня с ним был тяжелый: – Вот они, ваши русские кадры – ничего толком довести до конца не умеете! А еще хотите, чтобы партия на вас опиралась!"

А что возразишь? Черненко не Гегель, не Маркс и не Ленин, но тут все так очевидно, что дальше некуда. Ведь у Байгушева что ни фраза, то "раздвоение личности". Берешь два разных пассажа – они уничтожают друг друга. И как с такой раздвоенностью можно делать любое дело? Тем более, орденское, в котором нужна особая цельность!

Как вам нравятся, например, две такие цитаты, расположенные на соседних страницах:

"…Андропов играл с огнем. Он не мог не понимать, что скрытая внутренняя партразведка… отслеживает его ходы. Не мог не знать, и что всесильные помощники по Политбюро Владимир Васильевич Воронцов (у Суслова) и Иван Иванович Кириченко (у Черненко) обожают Сергея Николаевича (Семанова – СК)… Андропов не мог не просчитать, наконец, и что Воронцов и Кириченко тут же кому надо сигнализируют, а уж те прямо "Второму Ильичу".

Словом, бдим, за руки держим, знай наших! А вот соседняя цитата:

"22 сентября 1981 года, пока Брежнев болел, Суслов осуществил сатанинскую мечту своей жизни – протолкнул постановление ЦК "Об усилении атеистической пропаганды".

Где протолкнул? На Политбюро? А как же всесильная русская партия, всесильные помощники? Постановление мимо них прошло? Так бывает?

Критерии ордена тоже удивительно точны и страшно изощрены: