Юрген Граф - Собибор - Миф и Реальность

Еще важнее было то, что холокост, который, правда, тогда так еще не называли, послужил идеологическим оправданием образования государства Израиль. В 1948 году ООН с 33 голосами «за» и 12 голосами «против» одобрило раздел Палестины. Не только США, но и СССР проголосовали тогда за этот раздел и за создание Израиля. Советский Союз необоснованно надеялся, что это государство из-за симпатий, которые питала тогда значительная часть евреев к коммунистической идее, со временем превратится в опорную базу СССР на Ближнем Востоке.

Раздел Палестины представлял собой беспрецедентно грубое нарушение прав исконного арабского населения. И для оправдания этого как раз и использовался «нацистский геноцид евреев» с его «шестью миллионами жертв»: народу, который так жестоко пострадал, необходимо собственное государство, даже если для этого придется растоптать права другого народа.

Для того, чтобы история о физическом уничтожении евреев в «лагерях смерти» была достоверной, депортированные немецкие, французские, бельгийские, голландские, греческие и другие евреи не должны были возвращаться в свои страны и рассказывать там о том, что они пережили в трудовых лагерях и в гетто на Востоке. Потому наша гипотеза звучит так: сталинский режим позаботился о том, чтобы западноевропейские евреи, депортированные немцами на восточные территории и пережившие войну, исчезли без следа и не смогли установить какие-либо контакты со своими родственниками и знакомыми. Для этого прежде всего необходимо было перевезти этих евреев из западных республик СССР вглубь страны на Восток, откуда за границу не просочились бы никакие весточки. Это вполне могло произойти в рамках массовых депортаций 1949 года, о которых писал «Американский еврейский ежегодник» ( American Jewish Yearbook). Мы не думаем, что этих евреев убили, но можем предположить, что их отправили в лагеря, из которых они так и не вышли. Этим шагом Сталин как бы «зацементировал» миф об уничтожении евреев в «газовых камерах». А такой миф был ему полезен в двух аспектах. Он позволял ему представлять себя в виде главного спасителя половины Европы от жестокого и бесчеловечного нацистского режима и способствовал основанию Израиля, который Сталин рассматривал — ошибочно, как выяснилось впоследствии — как будущий форпост СССР на Ближнем Востоке.

Если эта гипотеза верна, то знали ли вожди сионистских организаций о том, что происходило в Советском Союзе? Ответ на этот вопрос может быть только положительным, ведь эти организации всегда располагали широкой сетью информаторов во всех странах мира. Возражения, что, сионисты, мол, наверняка яростно заклеймили бы такую бесчеловечную политику Советов по отношению к евреям, звучат достаточно наивно. Основной целью этих людей, ради достижения которой они готовы были пойти на все, было создание еврейского государства на Ближнем Востоке. Ради этого они могли пожертвовать десятками, даже сотнями тысяч своих единоверцев. Мы хорошо помним, что именно сионисты изо всех сил своими бойкотами разжигали антиеврейские настроения в Германии сразу после прихода Гитлера к власти, прекрасно понимая, какие тяжелые последствия их деятельность будет иметь для немецких евреев. Eврей Йозеф Гидеон Бург так комментировал суть стратегии сионистов:

«Мне это показалось похожим на ситуацию, как если бы в цирке пара хулиганов начала швырять камнями во льва, как раз тогда, когда дрессировщик засунул свою голову в пасть зверю. Хулиганам ничего бы не угрожало. Ведь между ними и опасностью находится океан, — как прутья железной клетки». 365

Бург был прав: для сионистских главарей простые евреи всегда были и есть лишь обычным «расходным материалом».

Только наша гипотеза может удовлетворительно объяснить факты. С уверенностью доказать — или опровергнуть — ее можно будет лишь в том случае, если в российских архивах однажды будут рассекречены соответствующие документы. К сожалению, в обозримом будущем на возможность этого ничего не указывает.

Вестфальские мирные договора 1748 года положили конец Тридцатилетней войне, самому ужасному и опустошительному из всех конфликтов, пережитых Европой того времени. Среди условий мира, на которые согласились враждующие стороны, была и амнистия за все совершенные в ходе войны преступления. Статья 2 Оснабрюкского договора от 24 октября 1648 года гласила:

«Обе стороны навсегда должны предать забвению и амнистии все, что было совершено той или другой враждующей стороной с начала этой смуты, чтобы ни по этой, ни по какой другой причине более не возникла какая-либо враждебность или обида; более того, все должны полностью и невзирая на лица забыть обо всех совершенных до войны или в ходе ее обидах, насилии, враждебности, ущербе и потерях, чтобы все, что одни могли бы потребовать от других, было бы навеки предано забвению».

Итак, мы видим, что стороны, подписавшие Оснабрюкский мирный договор, хотели загладить нанесенные друг другу в ходе войны раны, а не увековечить их. Они проявили этим свою мудрость.

Когда большая европейская коалиция нанесла поражение Наполеону, то его не стали судить как «агрессора» и «военного преступника», а лишь сослали на остров Эльба. После того как Наполеону удалось сбежать с острова и снова собрать сильную армию, разгромленную в битве под Ватерлоо, его все равно не судили и не повесили, а снова сослали — только уже на более отдаленный остров Святой Елены, откуда сбежать было невозможно. Победители, сделав это, постарались обезопасить себя, но им и в голову не приходило каким-либо образом задеть честь Наполеона. В то время в западном мире еще царили ценности рыцарства и уважения по отношению к смелому противнику.

И уж точно никто и подумать не мог в те годы преследовать в судебном порядке кого-то из подданных французского императора за какие-то «военные преступления», тем более спустя десятилетия после реального или мнимого поступка. Европейцу девятнадцатого века показалась бы мерзкой сама мысль о том, что, к примеру, в 1874 году можно было бы судить девяностолетнего французского офицера за то, что он в 1809 году во время войны в Испании расстрелял пленных испанских партизан.

Но все изменилось после триумфа «демократии» и «прав человека» в 1945 году. Судебный фарс в Нюрнберге, на котором победители, сами совершившие множество военных преступлений, лицемерно присвоили себе право судить побежденных и, используя принятые постфактум законы, казнить их или отправлять в тюрьму, сам по себе был окончательным отказом от рыцарских принципов. Но даже тогда, в первые послевоенные годы, почти никто не мог предвидеть, что такие процессы против людей, которым не повезло оказаться среди проигравших, будут происходить даже шесть с половиной десятилетий спустя.