Дэвид Чэндлер - Брат номер один: Политическая биография Пол Пота

За все время суда, пока представители различных «слоев» излагали материалы дела, Пол Пот ни разу не взглянул на своих обвинителей. За все время его ни разу не попросили высказаться. Молчание в ответ на поток обвинений зловещим образом напоминало его гордый отказ от противостояния Ле Дуану в 1965 году в Ханое и годы молчания, пока он прибирал власть к рукам. По завершению судебного процесса ему помогли встать со стула и отвели к белой «Тойоте». Пол Пот с трудом передвигал ноги.

Если бы не то, что происходило в 1970-х, если бы не наполненные жестокостью последние месяцы пребывания Пол Пота у власти и если бы не интервью, которые он дал перед смертью, было бы заманчиво завершить его биографию на этом моменте, образом немощного старика, нетвердым шагом отправлявшегося в строгую изоляцию. Однако жестокость действий, совершенных им в 1996–1997 годах, наводит на мысль о том, что его поступки 1970-х годов по своей сути являлись такими же беспощадными. Сон Сен был не первым соратником Пол Пота, которого последний приказал убить. В действительности расположенность Пол Пота к террору, возможно, сделала столько же для сплочения красных кхмеров, сколько его благовоспитанная харизма и революционный пыл. Интервью с Пол Потом, в свою очередь, позволяют нам подслушать, как он просеивает пепел, оставшийся от его карьеры, все еще стремясь найти себе место в истории.

Тейер вернулся в Анлонгвенг в середине октября 1997 года. Ему через переводчика позволили наедине общаться с Пол Потом в течение двух часов. Это было первое интервью, которое «Брат номер один» давал кому-то с 1979 года. Вопросы Тейера касались эпохи ДК. «Как вам известно, — начал журналист, — большинство людей в мире считают вас ответственным за гибель сотен тысяч невинных камбоджийцев, которые не заслуживали подобных страданий». «Я отвечу, — кивнул Пол Пот. — Я хотел бы сказать вам, что пришел вести борьбу, а не убивать людей. Даже сейчас, когда вы можете посмотреть на меня, разве я похож на жестокого человека? Моя совесть чиста».

Тейер стал давить, требуя от Пол Пота признать, что тот «совершил очень серьезные ошибки» во время пребывания у власти. Пол Пот отвечал умело, в учительской манере: «Здесь есть две стороны. Есть то, что мы сделали неправильно, и то, что мы сделали правильно. Ошибка состоит в том, что мы совершили кое-что против народа… но другая точка зрения, как я вам говорил, заключается в том, что без нашей борьбы Камбоджи бы сейчас не существовало».

Обеспечив себе, как ему казалось, место в истории, Пол Пот больше интересовался разговором о своей болезни, семье и о времени, проведенном им во Франции и Югославии, чем беседой о годах пребывания у власти. Он рассказал Тейеру о перенесенном им в 1995 году инсульте, о том, как ему было скучно находиться под домашним арестом, и с нежностью упомянул о дочери. Когда интервью закончилось, Пол Пот сказал: «Я чувствую себя очень, очень усталым». Однако он не смог удержаться от прощальной фразы и, когда ему помогали сесть в «Тойоту», сказал: «Я хочу, чтобы вы знали, что все, что я сделал, я делал для моей страны». Видимо, в машине ему пришел на ум еще один афоризм красных кхмеров, который руководящие члены партии использовали по отношению к врагам движения. «Колесо истории безжалостно, — говорится в этом изречении. — Не суй в него руку или ногу, иначе их непременно отрежет». [331]

За следующие несколько месяцев состояние здоровья Пол Пота ухудшилось, равно как и положение тех, кто держал его в плену. В марте правительственные войска вытеснили красных кхмеров из Анлонгвенга на временную базу рядом с камбоджийско-тайской границей. Пол Пот жил под охраной в простом трехкомнатном доме.

15 апреля 1998 года в восемь часов вечера, как обычно, он настроился на трансляцию «Голоса Америки» на кхмерском языке. Главным было сообщение со ссылкой на Нейта Тейера о том, что те, кто держал Пол Пота, решили передать его трибуналу с целью выдвинуть обвинения в преступлениях против человечества. По всей вероятности, влияние этой радиопередачи оказалось фатальным.

16 апреля, когда уже стало известно, что Пол Пот умер, Та Мок так описал Нейту Тейеру последовательность событий: «Он сидел на своем стуле и ждал, когда придет машина. Но почувствовал себя уставшим. Жена предложила ему отдохнуть. Он лег на кровать. Жена услышала, как он стал хватать ртом воздух. Это был предсмертный хрип. Когда она дотронулась до него, он уже скончался. Это случилось в 22.15 вчера вечером». [332]

Тело Пол Пота показывали журналистам 16 и 17 апреля, двадцать три года спустя после того, когда красные кхмеры победным маршем вошли в Пномпень. 18 апреля Пол Пота кремировали на расчищенном участке в джунглях. Никто из важных фигур не почтил кремацию своим присутствием. Не было на ней и жены Пол Пота с дочерью. После завершения церемонии с журналистами побеседовал представитель руководства красных кхмеров. «Большинство людей счастливо оттого, что Пол Пота больше нет, — сказал он. — Больше нет никаких красных кхмеров, никакой плохой репутации». [333]

Беседуя с кхмерским репортером от радиостанции «Свободная Азия» 17 апреля, Та Мок выступил с более грубой эпитафией. «Пол Пот сгнил, — сказал он, — как перезрелая папайя. Никто его не убивал, никто его не отравлял. Теперь его нет, у него нет власти, нет прав, он значит не больше, чем коровья лепешка. Коровья лепешка и то важнее, чем он. Мы можем использовать ее как удобрение».

Пол Пот умер бесславно, в том бесчестье, в которое он вверг миллионы кхмеров, в условиях почти таких же бесчеловечных, как те, с которыми столкнулись его жертвы. Свершилось суровое правосудие. Пол Пота было трудно оплакивать.

Какое наследство он оставил после себя? Чего он искал и чего добился за годы пребывания у власти? Представление о Камбодже, какой он видел ее в своих мечтах, — экономически самостоятельной, всемогущей — вероятно, проносилось в умах и других камбоджийских правителей со времен упадка Ангкора в XV веке. Некоторые из них поддавались этим видениям и находили покровителей (и сателлитов), которые могли помочь воплотить мечту в жизнь. Другие, пожалуй, их было большинство, думали, а нужна ли Камбодже самостоятельность? Что от этого выиграет страна и какую выгоду получат лично они? В постангкорской Камбодже антигероическое поведение правителей и схожих с ними простых людей имело смысл. Одна из ценностей анти-геройства — и она какое-то время играла на руку коммунистам — заключалась в том, что камбоджийское общество стоически ли, с обидой ли, но примирилось с такими иерархическими структурами, в которых на «меньших» людей не обращалось внимания — за исключением тех случаев, когда они могли служить и кормить богатых и сильных.