Игорь Панарин - СМИ, пропаганда и информационные войны

А 10 мая 1941 года состоялся знаменитый перелет Р. Гесса на территорию Великобритании с целью добиться тайных соглашений с Британской империей о поддержке нападения Германии на СССР. Тайный сговор Гитлера и главарей Британской империи состоялся, второй сговор – после мюнхенского сговора 1938 года.

И уже 12 мая 1941 года Кейтель подписал еще одну директиву, уточняющую направления и приемы глобальной дезинформационной операции против СССР. Эта директива была подписана ровно через сутки после достижения тайных договоренностей Гесса (человека № 2 в фашистской Германии с верхушкой Британской империи). Дезинформация стала осуществляться и британской разведкой в кругах, где она могла стать достоянием советской агентуры. Стали проводиться совещания, якобы с целью нападения на Англию, о которых «информировали» советскую резидентуру.

Для иллюстрации дезинформационных мер гитлеровцев приведем несколько кратких выдержек из документов.

«…Указания ОКВ. Управлению военной разведки и контрразведки.

В ближайшие недели концентрация войск на Востоке значительно увеличится… Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что мы подготавливаем наступление на Восток…

Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями:

1. Маскировать общую численность немецких войск на Востоке, по возможности, распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижения войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием…

2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы генерал-губернаторства… и что концентрация войск на Севере относительно невелика…» И далее много мер такого же рода.

«…Распоряжение начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил от 12 мая 1941 г. по проведению второй фазы дезинформации противника в целях сохранения скрытности сосредоточения сил против Советского Союза.

1. Вторая фаза дезинформации противника начинается с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции «Барбаросса» как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение… противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию…

2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска определенно узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране. Распоряжения по этому вопросу должны разрабатываться для всех вооруженных сил в централизованном порядке…

…Вскоре на ряд министерств будут возложены задания, связанные с демонстративными действиями против Англии…» И так далее.

Таким образом, и своим войскам гитлеровское командование карты не открывало. На французском побережье с полным напряжением шла подготовка операции вторжения «Морской лев». Причем до тайного полета Р. Гесса 19 мая 1941 года на встречу с лидерами Британской империи, многие мероприятия германских войск были реальными.

Надо сказать, что советская разведка на первый взгляд передавала очень точную информацию о сроках нападения. Кто не знает о сообщениях Р. Зорге, других разведчиков? В массовом сознании неколебимо утвержден стереотип: точнейшие сообщения по этому вопросу сыпались, как из рога изобилия. Но реальность была куда сложнее.

С конца 1940 года в Центр поступали очень противоречивые сведения о сроках начала войны. Война, указывалось в них, начнется во второй половине 1941 года, весной 1941 года. С мая 1941 года характер этой информации несколько меняется. Ее уже нельзя назвать не очень точной. Она становится ложной. Сообщается, что нападение произойдет в середине мая, в конце мая. Причем эта информация поступает за считанные дни до называемого срока вторжения. Например, Р. Зорге 21 мая сообщает о начале войны в конце мая. Это – «деза», потому что 30 апреля Гитлер установил срок нападения – 22 июня. Когда проходят эти сроки начала войны, наши разведчики естественно начинают сообщать о новых: вторая половина июня, после окончания сельскохозяйственных работ, 15–20 июня, 20–25 июня, 22 июня. Это уже неточно. Но учтем и то, что наиболее точные сведения стали поступать за две-три недели до начала войны, а то и за несколько дней. При этом они шли в информационном потоке неточных сведений. Если учесть все имеющиеся сообщения о более или менее конкретных сроках нападения, то можно увидеть интересную картину: постоянное «скольжение» информации по календарю. И это «скольжение» наряду с потоком неточной и просто ложной информации, надежно «топило» достоверную информацию.

Представим: один указанный срок начала войны проходит, другой – проходит, третий – проходит. А войны все нет. То, что ее нет, это, конечно же, очень хорошо. Но то, что наша разведка дает явно неверную информацию – очень плохо, так как приходится оставаться в неведении по важнейшему вопросу. Какова могла быть реакция нашего высшего политического и военного руководства? Вздох облегчения? Наверное. Поддержание в постоянном напряжении? Безусловно. Но способствовало ли это поддержанию доверия к нашей разведке, к ее информаторам, к источникам информации, которыми пользовались наши разведчики?

А что советская разведка сообщала о мощи германской армии, предназначенной для вторжения в СССР? По этому вопросу Центр получал совершенно искаженную информацию.

Сталину непросто было разобраться, где истина.

Вот мнение по данному вопросу Г. К. Жукова, занимавшего перед войной пост начальника Генерального штаба (См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3-х томах. Т.1. – 8-е изд. – М., – 303 с.).

«20 марта 1941 года начальник разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад, содержащий сведения исключительной важности. В этом документе излагались некоторые варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. В документе указывается, что «начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года». Однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение и вводили И. В. Сталина в заблуждение.

В конце своего доклада генерал Ф. И. Голиков писал: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки» (стр.196).