Джозеф Стиглиц - Ревущие девяностые. Семена развала

См.: Gale W., Orszas P. A Reckless Budget // Financial Times. 2003, February 3.

Stiglitz J. Bush's Tax Plan — The Dangers // New York Review of Books. March 13,2003. Vol. 50, no. 4.

Именно это происходит в некоторых европейских странах и используется в практике обращения с рядом небольших корпораций. Прибыли корпорации рассматриваются таким образом, как будто они полностью распределяются между акционерами. В этом случае любые нераспределенные прибыли трактуются, как будто акционер реинвестировал их. Как следствие каждый индивид начинает платить налог в соответствии с его собственной налоговой ставкой: при этом индивиды с максимальным уровнем доходов платят порядка 40%, а те, у кого уровень доходов минимален, платят небольшие налоги или вовсе не платят их. Согласно же схеме, предложенной Бушем, индивиды с высокими и низкими уровнями доходов выплачивают налоги, ставка которых и в том, и в другом случае равняется 35%.

См.: Gale W., Orszag P. The Economic Effects on Long-Term Fiscal Discipline. Urban Institute — Brookings Institution Tax Policy Center Discussion Paper, December 17,2002, а также Gale W., Orszag P A Reckless Budget.

Об этих недостатках знали даже представители администрации Буша, хотя они и не афишировали их. В то время как администрация заявляла, что в период с 2003 по 2008 г. темпы экономического роста будут возрастать в среднем не более чем на 0,1 процента в год, реальные долгосрочные прогнозы говорили, скорее, о снижении темпов экономического роста по сравнению с тем, что было бы, сложись обстоятельства по-другому.

Манипуляции с бюджетом привели к тому, что многие пришли к убеждению, что в действительности издержки снижения налогов могут быть намного выше заявленных Бушем изначально 726 млрд долларов, поскольку Конгресс не посчитает возможным восстановить однажды упраздненные налоги. Нет сомнений, что все это являлось частью стратегии Буша, точно также как возникающий отсюда дефицит был частью стратегии принудительного сокращения государственных расходов. Некоторые полагали, что существовал еще более коварный план: надо было избавиться от профицитов, поскольку они могли быть направлены на оздоровление Системы социального страхования, а без этих профицитов финансовое положение Системы могло бы выглядеть неустойчивым, что способствовало бы намерениям Буша добиться ее приватизации.

Alex Berenson (New York Times, May 24. 2003. P. Bl) и Daniel Altman (New York Times, May 24. 2003. P. Bl). Поскольку снижение налогов было, как утверждалось, временным, многие экономисты полагали, что его стимулирующее воздействие окажется гораздо ниже, чем расчетное. В соответствии со стандартной экономической теорией домашние хозяйства планируют свое потребление, исходя из своего постоянного дохода, т.е. суммы, которую они могут потратить в долгосрочной перспективе. С этой точки зрения временное снижение налогов не влияет существенно на долгосрочную покупательную способность, и поэтому большая часть сэкономленного в результате уменьшения налогов пойдет на сбережения. Более современные теории подчеркивают тот факт, что результат зависит, главным образом, от того, кто выигрывает от снижения налогов. Если налоговое бремя снижается для индивидов с невысоким уровнем доходов, расходы которых ограничиваются этими доходами, они израсходуют деньги (на потребление. — Пер.), однако, если снижение относится к высокодоходным категориям, будет наблюдаться лишь небольшое увеличение расходов.

laisser-faire, франц. (полностью laisser faire laisser passer) — «позвольте им делать, как они делают»: принцип, сформулированный французскими физиократами в противовес господствовавшему тогда меркантилизму (XVIII в.). Доктрина меркантилизма представила главной целью экономической деятельности, в особенности, внешней торговли, всемерное укрепление государства, как абсолютной монархии. Соответственно экономика находилась под жестким контролем государства. Физиократы выступили за невмешательство государства в экономику, в частности, против налогообложения коммерческой деятельности. Принцип физиократов в обиход классической политэкономии ввел Адам Смит (1723-1790). У него он принял форму «невидимой руки» или механизма конкуренции, хотя А. Смит и не был за полный уход государства из экономики, оставляя за ним создание транспортной инфраструктуры и регулирование внешней торговли, не исключающее протекционизма в отношении определенных отраслей. Иеремия Бентам (1748-1832) превратил доктрину lasser-fair в философию индивидуализма и утилитарной этики. Высшей точки развития доктрина получила в трудах Джона Стюарта Милля. Ввиду ее сильнейшего индивидуализма доктрина была охотно взята на вооружение фабрикантами и купцами эпохи промышленной революции. Экономисты Манчестерской школы Ричард Кобден (Richard Cobden) и Джон Брайт (John Bright) вывели доктрину на политическую арену, использовав ее для обосновании отмены «хлебных законов» в Англии (XIX в.). В США доктрина получила в XIX в. несколько иную интерпретацию: всемерной помощи государства капиталистическому предпринимательству, в частности, она использовалась для оправдания огромных государственных субсидий при строительстве частных железных дорог. В то же время ее риторика широко применялась противниками социальной политики. Она нашла также применение в идеологической борьбе против Советского Союза и стран социализма, в частности президентом США Рональдом Рейганом и британским премьером Маргарет Тэтчер. Неоспоримый факт появления в конце XIX в. монополий привел к отказу от безусловного принципа невмешательства государства — оно было призвано встать на защиту «честной торговой» практики. Появилось антимонопольное законодательство. Акцент доктрины laisser faire был перенесен с конкуренции и «невидимой руки» на мотивацию прибыли и развязывание частной инициативы посредством дерегулирования. Но то же понятие «честной торговли» стало с еще большим успехом использоваться в XX в. и начале XXI в. для оправдания протекционистских мероприятий во внешней торговле под флагом борьбы с «нечестной», демпинговой иностранной конкуренцией. — Примеч. пер.

Между рынком и государством. — Примеч. пер.

Vivendi Universal — крупная европейская транснациональная компания, со штаб-квартирой в Париже. Имеет многочисленные дочерние предприятия. Выпускает кино-, теле- и музыкальную продукцию, а также интерактивные игры. Организует обычную и мобильную телефонную связь. Оборот в первом полугодии 2004 г. — 11,4 млрд евро, персонал 41,2 тыс. человек. Представлена в 71 стране. — Примеч. пер.

Ahold — гигантская транснациональная корпорация со штаб-квартирой в Голландии, контролирующая сеть супермаркетов, продовольственных магазинов и автозаправочных станций по всему миру. Почти 60% продаж приходится на Соединенные Штаты, где персонал дочерних компаний корпорации достигает 170 тыс. человек и еженедельно обслуживает порядка 20 млн покупателей. — Примеч. пер.