Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Советская армия вторжения составляла шестьдесят тысяч чело­век и шесть тысяч танков. Большая часть венгерских вооруженных сил не оказала сопротивления, понимая, что это бессмысленно. Но неко­торые части предпочли вступить в бой. К ним присоединились тысячи повстанцев. У них было несколько танков, немного артиллерии. Из зенитного орудия даже сбили советский самолет. Руководил обороной генерал Бела Кирай.

Маршал Конев в Будапеште действовал так же, как и в Берлине в 1945 году, где в штурме города участвовало большое количество танков и самоходной артиллерии. Повстанцы забрасывали их ручными гранатами и бутылками с воспламеняющейся смесью — из подвалов и со всех этажей зданий. Венгры бросали гранаты и бутылки со смесью в открытый верх бронетранспортеров и на крыши моторно-трансмис­сионного отделения танков (подробнее см.: Независимое военное обозрение. 2001. М 20).

В Берлине советская пехота зачищала здания, спасая свои танки. Провести такую же зачистку в Будапеште было невозможно. Но благодаря очевидному превосходству в силах, советские войска один за другим подавили очаги сопротивления массированным применением артиллерии и танков. Дольше всех сражались рабочие кварталы.

Общие потери Советской армии в венгерских событиях состави­ли 640 убитых и 1251 раненый. Общие потери венгров — 2652 убитых, 19 226 раненых.

3 ноября в Москве было сформировано Венгерское революци­онное рабоче-крестьянское правительство. Кадара сделали пре­мьер-министром, Мюнниха — его заместителем, министром вооруженных сил и общественной безопасности. На следующий день, 4 ноября, Кадара вернули на родину. Его перебросили через границу в город Сольнок, где находилась ставка маршала Конева. 7 ноября на советском броне­транспортере Кадара доставили в Будапешт.

4 ноября Имре Надь, оставшиеся верными ему министры и члены их семей нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Этому предшествовала поездка Хрущева и Маленкова в Югославию. Они попро­сили Иосипа Броз Тито воздействовать на Имре Надя с тем, чтобы он добровольно ушел в отставку. Поэтому 3 ноября югославский посол Далибор Солдатич, получив инструкции от своего правительства, предложил Надю укрыться у него в посольстве.

Но откровенное заявление председателя Совета министров Вен­грии спутало все карты. Имре Надь обвинил Советский Союз в непри­крытой агрессии. Теперь в Москве хотели извлечь его из югославско­го посольства, чтобы судить. 5 ноября советский танк обстрелял здание югославского посольства, погиб советник Милованов.

7 ноября в Москве советский министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов принял югославского посла Велько Мичуновича и сделал ему представление:

— Советская общественность возмущена тем, что обанкротившие­ся перерожденцы и пособники контрреволюции, типа Надя и компании, укрылись после своего поражения в югославском посоль­стве.

Иосип Броз Тито заботился о репутации своего государства и не мог позволить себе просто выставить Надя из посольства. Предло­жение вывезти их в Югославию Москва с негодованием отвергла — это означало бы сохранение правительства Надя в изгнании. В такой си­туации Революционное рабоче-крестьянское правительство Яноша Када­ра и мире и вовсе не захотели бы признавать.

Внутри страны позиции Кадара были слабыми. Ни он сам, ни его правительство не пользовались популярностью. Рабочие советы требовали вернуть Надя. Даже на пленуме временного ЦК только что созданной Венгерской социалистической рабочей партии говорили о необходимости привлечь Надя и его сторонников в правительство.

Тогда договорились о том, что членам правительства Имре Надя, желающим остаться в Венгрии, разрешат беспрепятственно вер­нуться домой, остальные смогут уехать из страны. Янош Кадар дал им гарантии неприкосновенности и обещал, что не станет их привле­кать к ответственности. Бывший министр Лукач и еще несколько чело­век, поверив обещаниям, вышли из югославского посольства, их сразу задержали и отправили в советскую военную комендатуру.

Не зная об этом, Надь и другие вечером 22 ноября тоже со­гласились покинуть югославское посольство. В автобус к ним подсел советский офицер, будто бы для того, чтобы развезти всех по домам. Причем в автобусе находились два югославских дипломата. Но автобус остановили возле здания советской комендатуры, где советский офи­цер заставил югославских дипломатов выйти. После этого автобус окружили советские бронетранспортеры.

На следующий день Надя и его группу под конвоем отправили в Румынию. Первоначально их разместили в отдельных коттеджах на ку­рорте в Сагове, других членов группы в правительственном доме отдыха. Они находились под надзором румынских сотрудников госбезо­пасности. Румыны с удовольствием содержали Надя и других венгров под охраной, потому что у них были проблемы с собственными венгра­ми в Трансильвании. Там начались волнения в знак солидарности с событиями в Венгрии. Несколько сотен венгров румынские власти су­дили.

В конце марта 1957 года положение Надя и остальных венгер­ских политиков изменилось. Они были взяты под арест и переведены в одну из бухарестских тюрем. 17 апреля их вернули в Венгрию. Новый руководитель страны Янош Кадар не сдержал своего слова. Первона­чально он говорил лишь о политической ответственности Надя, потом пошла речь о суде. С обвинительным заключением в Москве ознакомил­ся Андропов, уже в роли руководителя отдела ЦК КПСС. Он попросил усилить раздел о связях Имре Надя с Западом.

Судя по всему, Хрущев не желал смерти Надя. На заседании президиума ЦК 5 февраля 1958 года заметил: «Проявить твердость и великодушие». Говорят, Хрущев предлагал назначить Надя преподава­телем в провинциальный институт. Но Кадар хотел избавиться от Надя. Если бывший глава правительства останется жив и когда-нибудь выйдет на свободу, то в каком положении окажется Кадар?

Суд несколько раз откладывался по просьбе Москвы и был устроен в момент нового обострения отношений с Югославией. 15 июня 1958 года на закрытом процессе Имре Надь, его министр обороны Пал Малетер, известный публицист Миклош Гимеш были приговорены к смертной казни. На следующий день приговор привели в исполнение.

Один из обвиняемых умер в заключении до суда. Остальные по­лучили разные сроки тюремного заключения. Заместитель командующего национальной гвардией Шандор Копачи был приговорен к пожизненному заключению.

Надь отказался просить о помиловании. Говорят, что Кадар сам присутствовал во время казни, лотом позвонил Хрущеву, расска­зал, что приговор приведен в исполнение. Тут было и личное: Кадара когда-то сильно мучили в тюрьме. Он считал Имре Надя виновником своих страданий...