Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

«Комитет госбезопасности с 1968 года поддерживает деловой конспиративный контакт с членом политбюро Народного фронта освобо­ждения Палестины (НФОП), руководителем отдела внешних операций НФОП Вади Хаддадом.

На встрече с резидентом КГБ в Ливане, состоявшейся в апреле с. г., Хаддад в доверительной беседе изложил перспективную про­грамму диверсионно-террористической деятельности НФОП... В настоя­щее время НФОП ведет подготовку ряда специальных операций, в том числе нанесение ударов по крупным нефтехранилищам в различных райо­нах мира (Саудовская Аравия, Персидский залив, Гонконг и др.), уничтожение танкеров и супертанкеров, акции против американских и израильских представителей в Иране, Греции, Эфиопии, Кении, налет на здание алмазного центра в Тель-Авиве и др.

Хаддад обратился к нам с просьбой оказать помощь его орга­низации в получении некоторых видов специальных технических средств, необходимых для проведения отдельных диверсионных опера­ций...

Характер отношений с Хаддадом позволяет нам в определенной степени контролировать деятельность отдела внешних операций НФОП, оказывать на нее выгодное Советскому Союзу влияние, а также осуще­ствлять в наших интересах силами его организации активные мероприя­тия при соблюдении необходимой конспирации.

С учетом изложенного полагали бы целесообразным на очеред­ной встрече в целом положительно отнестись к просьбе Вади Хаддада об оказании Народному фронту освобождения Палестины помощи в спе­циальных средствах... Просим согласия».

Согласие было дано. Таким образом, высшее советское руко­водство стало соучастником уголовных преступлений. Хаббаш и Хаддад были одновременно и террористами, и самыми обычными уголовными преступниками. Они совершили несколько крупных ограблений и краж в Ливане, где они обосновались, как у себя дома, и обзавелись круп­ной коллекцией бесценных памятников искусства. Когда Вади Хаддад умер, Жорж Хаббаш не знал, что делать со своим богатством. О про­даже награбленного где-то на аукционе не могло быть и речи. Даже частные коллекционеры не взяли бы ворованное.

Тогда Хаббаш предложил Москве выгодную сделку: он отдает Советскому Союзу эти драгоценности, древние монеты, статуэтки, ко­торые специалисты оценивают в несколько миллиардов долларов, а взамен получает оружие и взрывчатку на сумму в восемнадцать мил­лионов долларов.

Предложение было принято на заседании политбюро 27 ноября 1987 года. В документе, помеченном грифом Особая папка. Особой важно­сти, говорится:

1. Согласиться с предложениями Министерства обороны и комитета государственной безопасности СССР, изложенным в записке от 26 ноя­бря 1984 г.

2. Поручить КГБ СССР:

а) информировать руководство Демократического фронта освобо­ждения Палестины (ДФОП) о принципиальном согласии советской сторо­ны поставить ДФОП специмущество на сумму в 15 миллионов рублей в обмен на коллекцию памятников искусства Древнего Мира.

Б) принимать от ДФОП заявки на поставку специмущества в преде­лах названной суммы;

В) совместно с Минкультуры СССР осуществить мероприятия, касаю­щиеся юридической стороны приобретения коллекции.

3.Поручить ГКЭС и Минобороны рассматривать заявки Демократиче­ского фронта освобождения Палестины на специмущество на общую сум­му в 15 миллионов рублей (в объеме номенклатуры, разрешенной для поставок национально-освободительным движениям), переданные через КГБ СССР, и предложения по их удовлетворению, согласованные с КГБ СССР, вносить в установленном порядке.

4. Поручить Минкультуры СССР:

а) принять от КГБ СССР по особому перечню коллекцию памят­ников искусства Древнего Мира;

б) определить по согласованию с КГБ СССР место и условия специального хранения коллекции («золотая кладовая»), ее закрытой научной разработки и экспонированна в будущем. Совместно с Минфи­ном СССР внести в установленном порядке предложения относительно необходимых для этого ассигнований;

в) решать вопросы экспонирования отдельных предметов и раз­делов коллекции по согласованию с КГБ».

Внешней разведкой много лет руководил Александр Михайлович Сахаровский. На службу в НКВД он попал в 1939 году по партийному набору, служил в ленинградском областном управлении, в отделе, ко­торый занимался вербовкой моряков загранплавания. Сам плавал на пассажирском судне в должности помощника капитана по политической части, то есть следил за благонадежностью команды. Во время войны возглавил разведывательный отдел ленинградского управления НКВД, то есть занимался борьбой немецкими диверсантами и подготовкой разведывательно-диверсионных групп.

После войны Сахаровского командировали в Бухарест советни­ком при румынской госбезопасности. Это его единственный опыт за­гранработы. Когда вернулся, то стал заместителем начальника внеш­ней разведки, а вскоре возглавил ее. Сахаровский был суровым и требовательным руководителем. Много работал, но не обрел качеств царедворца. Ему не хватало образования, знания языков, понимания заграничной обстановки. Он представлял себе только жизнь в социа­листических странах. В несоциалистической стране он побывал один-единственный раз — в марте 1970 года приехал в Египет. Грустно сказал сопровождавшему его оперативному сотруднику:

— Да, поздновато я начал ездить по заграницам!

Андропов довольно быстро пришел к выводу, что на посту на­чальника первого главного управления ему нужен другой человек. Он убрал Сахаровского из разведки, воспользовавшись громким провалом его службы, когда сотрудник лондонской реэидентуры Олег Лялин ушел к англичанам. Майор Лялин отвечал за подбор объектов для проведе­ния диверсий на случай войны с Англией.

После бегства Лялина Андропов потребовал разработать ответ­ную программу переманивания сотрудников иностранных спецслужб с тем, чтобы они не только передавали в Москву секретную информацию, но и перебирались потом в Советский Союз. Андропов был готов выде­лять перебежчикам дачи, квартиры и большие деньги. Ему нужен был сильный пропагандистский ответ на постоянные побеги офицеров КГБ. На Запад убегали самые надежные, самые проверенные чекисты.

В июле 1971 года Сахаровского освободили от должности. Раз­ведку возглавил его первый заместитель Федор Константинович Мор­тин. В первом главном управлении он служил с 1954 года. Когда Мор­тин возглавил первое главное управление, разведка переехала с Лу­бянки в Ясенево. Федор Константинович приказал в целях конспирации повесить на караульной будке табличку Научный центр исследований

Название прижилось.

При Мортине разведка приняла участие в растянувшейся на несколько лет операции, которая способствовала сближению Советско­го Союза и Западной Германии.