В Хаустов - Лубянка Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938

Однако фактически Ежов исправлял свои ошибки. В развитие указаний наркома обороны об увольнении из армии военнослужащих инонациональностей он 19 июня подписал меморандум № 1355, в котором обязал особые отделы контролировать этот процесс. Ежов усилил и, по сути, придал другое звучание директиве Ворошилова. Конкретизация наркома внутренних дел заключалась в том, что особисты должны были «на каждого увольняемого немедленно подобрать компрометирующие данные и при наличии материалов, уличающих или дающих основание подозревать увольняемого в шпионаже, диверсии, вредительской деятельности, изменнических намерениях, в участии в заговоре или иной антисоветской организации, немедленно арестовывать». Т. е. Ежов придал этой кампании характер массовой операции.

В ноябре 1937 года Сталин выступил в качестве третейского судьи в спорах между разработчиками и изготовителями новейших образцов авиационной техники. Ему были предоставлены аналитические записки о состоянии разработок и внедрении в промышленное серийное производство истребителей. Следует сказать, что руководство научно-исследовательских институтов ВВС отмечало игнорирование заводами-изготовителями их указаний по производству и испытаниям новейших истребителей. В то же время руководители заводов указывали на конструктивные недоработки, приводившие к тому, что ВВС Красной Армии получали несовершенные машины. Высокую аварийность в авиационных частях директора заводов объясняли также и низкой квалификацией летчиков. Сталин ознакомился с объяснениями по поводу срыва выпуска новых истребителей, полученными от начальника НИИ ВВС комдива Б.И. Базенкова, начальника управления материально-технического снабжения ВВС комдива Н.Н. Бажанова и директора авиазавода № 21 Е.И. Мирошникова. Фактически это были споры между двумя ведомствами, представители которых пытались снять с себя ответственность за срыв плановых заданий.

На партийном собрании в НИИ ВВС даже была принята резолюция о необходимости НКВД разоблачить вредителей, срывающих выпуск истребителей (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 327. JI. 17). Изучив материалы, Сталин принял решение в пользу руководителя авиационного завода Мирошникова. До конца ноября были арестованы Базенков, Бажанов и вместе с ними командарм 2-го ранга, заместитель наркома обороны начальник ВВС РККА Я.И. Алкснис.

Однако то, что Сталин встал на сторону директора авиационного завода в городе Горьком, еще не означало получение им индульгенции от репрессии. Компрометирующие материалы на Мирошникова накапливались в течение 1937 г.

13 августа 1937 г. Сталину было направлено спецсообщение НКВД о срыве поставок для ВВС самолетов И-16. Сталин отреагировал на него немедленно. Уже

14 августа он обращался к Мирошникову: «Дайте письменное объяснение» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 420. JI. 95). В январе 1938 г. Ежов на основании показаний М.И. Калмановича, наркома зерновых и животноводческих совхозов СССР, санкционировал арест брата Е.И. Мирошникова — заместителя наркома финансов СССР И. И. Мирошникова. Давая указание о его аресте, Ежов подчеркивал: «Арестовать вместе с братом (директор 21-го завода), когда последнему будет замена новым. Написать о замене на Кагановича М.М.» (ЦА ФСБ России. АСД Р-4316. Л. 1).

Объективные трудности по ремонту авиационного парка выдавались за вредительскую деятельность. В справке УВВС на 1939 г. отмечалось, что были необеспеченны ремонтом 739 самолетов. Попытки доказать, что авиационные заводы отчитывались в годовом плане готовыми самолетами, а не выпуском запчастей, не имели воздействия на следователей.

Доработка самолетов постоянно приводила к созданию новых агрегатов. Зимой-весной 1937 г. на самолетах И-16 М25 происходила замена ручки управления, летом того же года — усиление крыльев. Все это создавало трудности для обеспечения запчастями.

Однако объективный анализ проблем в обслуживании самолетов наталкивался на заранее сформулированную задачу у следователей госбезопасности. «Не забывайте, — говорил следователь командующему ВВС РККА Алкснису, — что Вы не консультант по вредительским делам, а фашистский шпион и вредитель. Четко отвечайте не о Ваших предложениях, а о конкретных фактах вредительства» (ЦА ФСБ России. АСД Р-3844. Л. 137).

Важно отметить и такую черту личности Сталина, как четкий прагматизм, внимание, прежде всего, к общим проблемам, а не к конкретным личностям. Т. е. его интересовало в первую очередь, как выполняются конкретные плановые задания в различных отраслях народного хозяйства, и лишь затем руководители того или иного ведомства.

Значительный и непоправимый ущерб Сталин нанес военной разведке. Аресты сотрудников Разведуправления штаба РККА занимали определенное место в общей цепи арестов. Обвинения высшего командного состава в шпионской деятельности, связях с иностранными разведками было возможно доказать при арестах сотрудников, которые по роду своей деятельности регулярно выезжали за рубеж. Аппараты военных атташе были тесно связаны в своей деятельности с политической разведкой ИНО ГУГБ НКВД СССР, дипломатическими и торговыми представительствами, а также опирались на представителей Коминтерна.

Начальники разведывательных отделов штабов РККА являлись и частью высшего командования военных округов, и их аресты были связаны с общими направлениями репрессий, развернувшихся в СССР в этот период.

Получив в июле 1937 г. протокол допроса командующего ВВС ОКДВА комкора А Я. Лапина, Сталин дал указание провести проверку деятельности только что назначенного начальника РУ РККА армейского комиссара 2-го ранга Я. К Берзина, который уже возглавлял военную разведку с 1924 по 1935 г. В 1935–1396 гг. Берзин был заместителем командующего ОКДВА. В это же время членом Военного совета ОКДВА являлся сотрудник РУ РККА В.Х. Таиров. Сталин поставил перед следователями НКВД вопрос: «Состоял ли в заговоре Берзин, который перенял от Таирова развед. органы на Дальнем Востоке?».

Чуть ранее Сталин получил от Ежова сообщение бывшей домработницы Берзина, где говорилось, что начальник разведки был своим человеком для Троцкого, который обещал начальнику тогда 4-го Управления штаба РККА, что «последний в любой момент может полагаться на совместную работу с ним, Троцким», если покинет службу в Разведуправлении. В личной библиотеке Берзина, отмечала домработница, имелось много белогвардейских изданий, в т. ч. на иностранных языках, в частности, Троцкого, которые Берзин давал читать своим товарищам. В «порядке выяснений троцкистских связей» бдительная домработница сообщала также о долголетней тесной дружбе Берзина с Эйдеманом. Сталин принял решение за наркома обороны: «Надо Берзина перевести на строевую службу» (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 313. Л. 67–69).