Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

И в условиях той игры, которую я описал, есть две возможности: опамятоваться, пока не поздно, — как говорят: «Пока не поздно, брат», — осознать весь ужас произошедшего, осознать, куда забрела партия, которую втянуло в эту воронку, куда забрело её руководство, куда забрели люди, которые начинали-то просто с протеста против Путина или с желания честных выборов, а кончили неизвестно чем. Осознать, что есть такие персонажи. Осознать, что за всем за этим стоит народофобия. Он же наших отцов и дедов ненавидит. Он людей, которые отпахали на страну, которые принесли всем нам возможность жить и работать, проедая советское наследство, постыдным образом, он ИХ называет некачественным электоратом! Он говорит, что их надо… «Предоставление пенсий, — я цитирую, — должно быть приравнено к отказу от права голоса». Он же об этом говорит. Это потрясающее социальное высокомерие. Потрясающая ненависть к народу. К «родимым пепелищам и отеческим гробам», к этосу, к Родине, к Отечеству. Потому, что следующее, что должно быть у любой силы политической, если она хочет менять процесс, у неё должна быть историческая страсть.

Значит, сначала правда, потом подлинность. Сначала, правда, потом подлинность, т. е. укорененность в этосе и во всем. Связь идеалов и реальности, сначала, правда как реальность, потом связь идеалов и реальности. Вот этот самый этос и вытекающая из него подлинность, родные пепелища и отеческие гробы. Любовь к отечеству. Исторический драйв, историческая страсть. И наконец, последнее, любовь к народу. Вера в народ.

Я сейчас прочитаю строки Луи Арагона, чтобы вы все поняли, в чем разница, в чем разница между вот такой вот исторической страстью которая есть у тех, кто поворачивает исторические процессы и вот жалким прозябанием мусинским, да, с этим воем ядовитым по поводу пенсионеров. Я предыдущий раз читал по поводу теток с фиолетовым хайром, хмурых мужиков, т. е. по поводу народа. Сейчас я прочитаю строки Арагона.

Блок у нас называл это

Смысл всегда в одном — либо там внутри народа — бесконечная тайна истории, к которой тянется любящий народ, человек, революционер, либо он политик вообще. Либо он ненавидит народ и видит случайные черты, не понимая сути, и не достукиваясь до него. Ну если в такой степени будут не понимать сути народа, сути своего времени, сути своей истории, то в золотари свои кандидатуры выставят а не в революционеры и политики. Обо всем остальном поговорим в следующий раз.

Вот есть комната — та, в которой я сейчас сижу. И можно бесконечно спорить по вопросу о том, как обставить эту комнату. Вот вы живете в квартире вместе с родственниками. Вот есть, ну я не знаю, там теща, тесть, жена, дети и вы сами. И вот вы спорите, по поводу того, как отремонтировать квартиру, как ее обставить, в какой именно из комнат, какие должны быть интерьеры, и почему-то для вас это важно. И спор может быть очень острый, принципиальный, страстный. По этому поводу могут быть совершенно противоположные точки зрения, страсти могут накаляться до такой степени, что люди говорят, что-то — я не знаю — подают на развод или начинают бить посуду от того, что в них настолько разные представления о том, как им надо обставить комнату, как провести ремонт и как расселиться в данной квартире.

А теперь представьте себе, что начинается пожар. Или происходит землетрясение — и нет квартиры. Нет квартиры — нет проблемы, как именно в ней расселяться. Правильно? Нет страны — нет политической проблемы, суть которой в том, что разные группы, разные слои общества, разные, я не знаю, национальные меньшинства или, как бы, разные части стержневого народа страны имеют разные планы по поводу того, как благоустроить Россию или «обустроить», как говорил Солженицын. Обустраивать можно по-разному, если она есть. А если ее нет, то споры о том, как именно ее обустраивать теряют смысл. И борьба за разные типы обустройства России тоже теряет смысл. Правда же? Мне кажется, что эта истина настолько очевидна, что огромные вопросы возникают только по одному поводу: а почему в момент, когда начинается политическая борьба или даже политическая дискуссия, вот это ключевое обстоятельство, о котором я сейчас сказал, исчезает из поля зрения? Почему нет в поле зрения такого обстоятельства, как судьба России?

<���Рисует схему.>

Вот я рисую квадрат «Судьба России». Быть ей или не быть.

Здесь <���стрелочка от «быть»> вопросы о том, какой ей быть:

• Либеральной, в которой бесконечно почитаются права человека

• Национальной, в которой вопрос о соборности стоит во главе угла, проблема отдельного человека является производной от проблемы общего