Ноам Хомский - Новый военный гуманизм: уроки Косова

Вернемся к важнейшим документам, определившим дипломатический выбор США и Великобритании, которые приняли решение о бомбардировке в соответствии с предписаниями «нового интернационализма», — то есть к договору, принятому в Рамбуйе, и резолюции Сербского национального собрания, — только для того, чтобы подчеркнуть, что и то, и другое остались закрытыми, недоступными для широкой общественности, хотя некоторые решающие факты все же были обнародованы уже после того, как по достижении мирного соглашения они перестали представлять угрозу для демократии, и даже прозвучали открытые признания в том, что ультиматум, принятый в Рамбуйе, был «обречен на неэффективность» и только подорвал тот дипломатический курс, который «мог бы одержать победу» и без «грубой силы», повлекшей ужасные человеческие жертвы, — эту «грубую силу» мы с вами еще рассмотрим во всех аспектах.

Бомбардировки были предприняты спустя пять дней после отзыва наблюдателей и при обоснованных ожиданиях того, что их «результатом» станут зверства и этнические чистки, а также «внезапное и массивное» бегство и изгнание албанцев. Так и случилось на самом деле, хотя масштаб этих последствий стал для кого-то сюрпризом, однако главнокомандующий войсками НАТО в Европе явно ничего иного и не ждал.

Во время правления маршала Тито косовские албанцы в значительной степени самоуправлялись, особенно начиная с 1960-х гг., а затем и в соответствии с конституцией 1974 года, которая придавала Косову двусмысленный статус «чего-то среднего между автономной областью и государством в составе федерации» по характеристике, данной одним сербским ученым-диссидентом 1 . Это существенное различие, поскольку у государства в составе федерации есть, по крайней мере, формально-юридическое право на отделение.

В 1981 году профессор-албанец из Приштинского университета на основании своих обширных поездок и исследований сделал вывод о том, что «ни одно национальное меньшинство в мире не получило таких прав, которыми пользуются представители албанской национальности в социалистической Югославии» 2. Однако годом раньше, после смерти Тито в мае 1980-го, ситуация уже стала ухудшаться. А в 1989 году косовская автономия успешно сошла на нет в результате нескольких пересмотров конституции и административных шагов, предпринятых сербским правительством под руководством Слободана Милошевича. Эти пересмотры и шаги заключались в воссоздании основ федеральной конституции 1963 года или реставрации прямого правления Сербии; те же перемены затронули Воеводину — местность, в которой сосредоточилось венгерское меньшинство.

Возвращение к порядкам, сложившимся по окончании второй мировой войны, встретило упорное сопротивление среди косовских албанцев и нашло не менее сильную поддержку среди сербов. Самый знаменитый югославский диссидент Милован Джилас, которым долго и по праву восхищались на Западе, так как он отважно противостоял диктатуре Тито, выразил свое согласие с проводимой Милошевичем «политикой упорядочения отношений Сербии со своими провинциями» и придания «крупнейшей нации» Югославии (сербам) «такого же статуса, которым пользуются все национальные меньшинства». «Если Косово вычеркнуть из души и памяти сербов, то у нас ничего не останется», — сказал он. Тем временем официальная пресса Албании провозгласила, что «без Косова нет Албании и наоборот», поэтому мы должны «разрушить границы, разделяющие албанцев с албанцами»; подавляющее большинство косовских албанцев было охвачено этим чувством. «Политическая цель реставрации, совершенной после 1989 года, — пишет Викерс, — состояла в недопущении отделения Косова и содействии физическому возвращению сербов в эту область», — сербов, многие из которых оставили ее в связи с тем, что они характеризовали как «тактику геноцида, применяемую албанскими сепаратистами». «Термин „Косово“ использовался и сербами, и албанцами как метафора, символизирующая „страдания и несправедливости“, причинявшиеся двум нациям на протяжении всей их беспокойной истории», в ходе которой кнут гонителя оказывался в руках то одной из них, то другой 3 .

Плоды сербских программ были расценены как «апартеид по отношению к косовским албанцам» (Викерс), «сербская версия апартеида» в Косове (Джеймс Хупер) 4 . Но косовские албанцы «на удивление международной общественности», продолжает Хупер, «воздерживались от войны за национальное освобождение, вместо этого избрав ненасильственный подход, поддерживаемый ведущим косовским интеллектуалом Ибрагимом Руговой и ведущий к созданию параллельного гражданского общества». Эти их решения были вознаграждены «благосклонностью аудитории и риторическими напутствиями, раздаваемыми западными правительствами», но более ничем. В рамках одного значительного мероприятия, на Лондонской конференции по Балканскому кризису, хозяевами которой были британское правительство и ООН, «оказалась присутствующей в полном составе вся новая косоварская политическая элита — лишь для того, чтобы быть отосланной в одну из боковых комнат, где она должна была довольствоваться тем, что следила за ходом конференции по телевизору», — «просто чудовищное унижение» 5 .

Стратегия ненасилия «перестала вызывать доверие» после Дэйтонских соглашений по Боснии, достигнутых в ноябре 1995 года, — пишет Хупер, выражая типичное мнение специалистов. В Дэйтоне США успешно поделили Боснию-Герцеговину между, в конце концов, более значительными Хорватией и Сербией, предварительно грубо уравновесив силы террора в двух областях поставкой оружия и подготовкой военных для Франьо Туджимана, хорватского двойника Милошевича, и поддержав его в насильственном изгнании сотен тысяч сербов из Крайны, которое, по общему признанию, является самым жестоким единовременным актом этнической чистки за всю историю страшных югославских сепаратистских войн, по которому, однако, до сих пор никому не предъявлены обвинения 6 ; если нечто подобное и произойдет, то, учитывая корни такой политики, дело вряд ли получит широкий резонанс. Тысячи изгоняемых сербов были тогда направлены в Косово.

Более или менее уравновесив указанные стороны, исчерпавшие свои стратегические ресурсы США приняли руководство всей ситуацией, потеснив европейцев, которым, к их немалой досаде, была отведена грязная работа. «Из уважения к Милошевичу», — пишет Хупер, — США «исключили албанских делегатов от Косова из числа участников Дэйтонских переговоров и ушли от обсуждения косовской проблемы». «Наградой за ненасилие стало международное пренебрежение в адрес носителей данной идеи», — и что показательно, прежде всего пренебрежение со стороны США. Результатом этого, — завершает свою мысль Хупер, — явился «подъем партизанской борьбы Освободительной армии Косова (OAK/UCK-национальная армия освобождения Косова) и расширение массовой поддержки вооруженной борьбы за независимость». К маю 1999 года, когда OAK уже фактически превратилась в наземные силы натовских военных операций, ее полевым командиром был назначен Аким Чеку, архитектор этнических чисток в Крайне. Британский корреспондент Роберт Фиск задал вопрос официальному представителю НАТО британцу Джейми Ши о реакции НАТО на данное назначение. «М-р Ши ответил, что у него нет комментариев на сей счет, — сообщил Фиск, — потому что „НАТО не имеет прямых контактов с OAK“» 7 .