Сергей Кургинян - Россия: власть и оппозиция

Но за ними, конечно, стояли радикальные круги и окружение президента, которым казалось, что они смогут навести порядок, в стране, спровоцировав эту ситуацию. Масштаб сопротивления народа, вышедшего 1 мая с мирными целями, был настолько велик, что испугал даже американских специалистов, занятых мониторингом событий в России. Они начали говорить: «Нет, не надо. Пусть этот зверь умрет сонным, не надо его будить». Действительно, сопротивление было огромным уже 1 мая. Но 9 мая опрокинуло все прогнозы президентской команды. На, улицу действительно вышло четверть миллиона людей. Что бы потом ни говорили, мы знаем сколько людей было на улицах, и «они» тоже это знают. А когда на улицу выходит четверть миллиона людей, это означает, что власти предъявлен такой контрсиловой потенциал, который она перекрыть не может. Объективный силовой потенциал власти — это, в лучшем случае, 75–80 тысяч человек. Эти 80 тысяч могут поддержать чрезвычайное положение в центре города на протяжении 9-12 часов. Если бы Ельцин смог ввести чрезвычайное положение, он бы давно его ввел. Значит, силовых методов нет! Как только оказалось, что референдум сорван, родилась очередная «шестерка», и начались атаки на Хасбулатова. Они были отбиты, люди понимали, кому нужны сейчас раздоры в ВС. Значит, ВС оказался консолидированным. Тогда они попытались ввести новую Конституцию. Что такое новая Конституция? Это инструмент борьбы за власть, не более того. Конституция никого не интересует, и я сейчас выскажу крамольную мысль: «В условиях существующего федеративного договора разумная и подлинно государственная Конституция принята быть не может». А в расколотом обществе сначала Снимают раскол, а потом принимают конституцию.

Собрали Конституционную ассамблею, которая началась скандально, какими-то побоями несогласных депутатов, затыканием ртов, а закончилась как говорильня и ничего не дала. Теперь они пытаются провести закон о выборах. Но это ни к чему не приведет. Они цинично заявляют, что подкупят депутатов, дадут им взятки, дадут такие социальные льготы, что депутаты перейдут на их сторону.

После этого даже те, кто хотел, может быть, поддержать так называемых демократов, тоже отходят в сторону. Слишком все очевидно. Такие вещи делаются тихо, а они объявляют об этом с экрана. Что будет теперь? Будет двоевластие, и сегодняшняя власть попытается решить проблемы страны. Дай ей Бог, если она сумеет это сделать. Я был бы в восторге, если Ельцину удастся построить такую экономику, о которой он все время говорит, — «социально ориентированную». Социально ориентированная рыночная экономика с блокированием гиперинфляционных процессов, приостановкой субсидий, недопущением безработицы и выполнением предвыборных обещаний. Если Ельцин попытается осуществить такую реформу, я считаю, никто не должен ему в этом мешать. Но это уже из разряда чудес.

Если Ельцин начнет реализовывать свои предвыборные обещания, а цена их — 1,5–2 триллиона рублей, — он немедленно вызовет гиперинфляцию. Если Ельцин хочет стабилизировать рубль, он должен прекратить субсидии и субвенции регионам и отраслям. Но тогда он немедленно получит массовую безработицу и недовольство регионов. Если Ельцин хочет создать социально ориентированную экономику, он должен бороться с безработицей. А если он будет бороться с безработицей, то не сможет проводить шоковые реформы, он же продолжает это делать. Тут все — клубок противоречий. И существующий режим будет запутываться в этом клубке все лето. Токийская встреча провалится, это совершенно ясно. К осени состоятся соответствующие собрания представительной власти, политический кризис войдет в новую фазу. Но я хочу предупредить представительную власть, ведь сложившаяся ситуация и для нее — страшный знак, несмотря на то что даже при таком обнищании треть его населения все же проголосовала за Ельцина. Предположим, власть перейдет из рук в руки. У той, второй половины власти тоже достаточно сил, чтобы. блокировать процесс. Общество раскалывается, и в тех или иных формах возникает острый социальный конфликт, снять который смогут только новые политические силы. Боюсь, что такие силы придут к власти не на выборах.

— Сергей Ервандович, люди, сегодня находящиеся на вершине, в той или, иной степени дискредитированы. Оппозиционеры, от Стерлигова до Анпилова, тоже не имеют массовой поддержки народа, Существует ли вероятность, что в ближайшее время придет совершенно новый, неизвестный политик, либо это будет навязанная сверху фигура типа Руцкого?

— Думаю, надо быть осторожнее с мнением, — что оппозиционеры не имеют авторитета в обществе. Это и правда, и нет. Но в целом они сумели отработать определенную идеологическую концепцию, черно-белую, с определенными героями в пределах этой концепции (а это серьезный аргумент, пусть не устраивающий меня внутренней логикой). И они успели завоевать поддержку десятков миллионов людей, открыто проголосовавших против Ельцина, то есть за них. Другое дело, что они совершенно не могут воспользоваться этой поддержкой. Революция становится народной, перерастает своих вождей. Дело не в том, что революция больше не нуждается в них. Революция не отказывается от людей, пока они не понимают, что уже ничего сделать не могут. Пока революция нарастает, на ее гребне будут идти одни и те же люди. Но когда этот гребень столкнется с процессом, которым люди не смогут управлять, они будут отброшены в сторону. Не будем предвосхищать события, но все же кто-то из прежних лидеров останется.

Какие же силы останутся реальными, на следующем этапе? Первая сила — это радикальная, фундаментальная…

— Радикальные националисты?

— Она даже не националистическая. Она и коммунистическая, объединенная, в общем, я ее называю «старая оппозиция».

Серьезная сила — это термидорианцы. То есть люди из недр августовской революции, которые сами ее породили и теперь стремятся ее убить.

Это всегда наиболее эффективная сила. Когда происходят события такого масштаба, как у нас в стране, останавливают революцию те же, кто ее начинал.

Это Руслан Хасбулатов, это Зорькин, это Руцкой, это отчасти Степанков, который уже заявил о своей определенной позиции. Думаю, что в этой же команде волей-неволей окажется Виктор Геращенко. Это уже большая сила. Это не маргиналы и не люди не довольные, тем, что для них нет места в политике. Они занимают позиции и будут стремиться их удержать. Гораздо труднее справиться с ними, чем с такими затерроризированными и уставшими от самих себя аппаратчиками ЦК КПСС.

За этим эшелоном маячат технократические силы. Это Скоков, группа Головина «Смена — новая политика». Это люди, выдвигаемые с разных сторон различными политическими силами. Здесь и Немцов с Явлинским. Здесь и Илюмжиновы по регионам, здесь и региональные ВПК, и внезапно возникающие на политической арене люди, представляющие силовые структуры. Очень пестрый спектр здесь, во втором эшелоне.