Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №32 от 07.08.2012
- Название:Газета "Своими Именами" №32 от 07.08.2012
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2010
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №32 от 07.08.2012 краткое содержание
«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).
Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. Еркимбаев
Первый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года. До этой даты коллектив редакции выпускал газету «Аль-Кодс» (учредитель — Шаабан Хафез Шаабан). Главную цель новой газеты издатели газеты изложили в программной статье «Учимся Думать»[1].
В 2007 году Замоскворецкий районный суд города Москвы принял незаконное решение [2] об отзыве свидетельства о регистрации газеты. Решение вступило в силу в мае 2009 года, печать газеты прекращена. Коллектив редакции, не пропустив ни одного номера, продолжил выпуск новой газеты «К барьеру!», продолжающей традиции закрытой газеты «Дуэль».
[1] См.Статью «Учимся Думать» http://www.duel.ru/199601/?1_1_1
[2] Кремлевский режим и лобби одного маленького государства в России руками лоббистов этого маленького государства в судах России ..." http://www.kbarieru.info/200901/?01_1_1
Газета "Своими Именами" №32 от 07.08.2012 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если завтра война, если завтра в поход,
Если тёмная сила нагрянет, -
Как один человек, весь советский народ
За любимую родину встанет!
Это было в 1937 году. А уж к 41-му-то давно перевелись и блаженные, и наивные, и нетерпеливые, хотя в 1939 году мы настойчиво снова пытались призвать старый мир - Англию и Францию, Польшу и Чехословакию - к трезвому взгляду на вещи. Тщетно!
Впрочем, в 2000 году в журнале «Наш современник» его главный редактор Станислав Куняев в своих воспоминаниях привел присланные ему в 1988 году из Сталинграда стихи Федора Сухова, написанные «много лет назад», в которых автор писал:
Не хвастайся, что убивал врага, -
Ты убивал обманутого брата .
А кто хвастался? Я знаю только одного - Виктора Астафьева. Он хвастался, что «всадил из карабина пулю точнехонько в спину под котелок» убегавшему немцу. В следующем письме Федор ещё и вот что заявил: «Все эти эренбурги, симоновы, полевые, все они – преступники. Ты помнишь стихотворение Симонова «Убей его!», а «Гренада» Светлова:
Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать»
Во-первых, «Гренада» это не Отечественная война, а Гражданская, когда после революции в России, Германии, Венгрии, после Баварской советской республики и развала Австро-Венгрии многие грезили мировой революцией, как Светлов, или всеобщим миром, как Блок. Да кто не мечтал, как Пушкин, -
О временах иных,
Когда народы, распри позабыв,
В единую семью объединятся.
Как Есенин – о днях,
Когда на всей планете,
Пройдет вражда и грусть...
Так что в числе тех, кто много лет внушал нам «идеологические стереотипы» о братстве, Сарнову следовало бы назвать Светлова. Но как можно-с! Во-вторых, с годами поэт излечился от этого стереотипа и во время Отечественной писал:
Я стреляю. И нет справедливости
Справедливее пули моей.
Но как бы то ни было, а и в Отечественную мы по справедливости отдали полякам земли, давно захваченный у них немцами.
Прочитав в журнале письмо Сухова, я позвонил Куняеву: «Что ты делаешь? Как ты смеешь! Ведь Федя - блаженный. Что, по вашему с ним разумению, Симонов должен был писать «Убей нациста!», а Светлов - «Я стреляю в эсэсовца!» А остальных оккупантов мы, дескать, не трогаем, пусть себе шагают до Волги и дальше. Да и у этих для полного гуманизму надо ещё проверить членские билеты, уплачены ли взносы, и только потом стрелить. Или, того пуще, мы должны были в 41 году призывать на братский пир Гитлера и Геринга, Гиммлера и Геббельсам да не забыть бы ещё Эйхмана?»
Да, я сказал что-то в этом духе. Куняев пытался возражать. И как! Что Сухов, мол, сказал не о военной поре, а о всей жизни названных им писателей. Мой собеседничек, видимо, просто не соображал, что говорил: вся жизнь Симонова – преступление!.. Однако в книжном издании воспоминаний он вставил: «Погорячился Федор, называя преступниками Эренбурга, Толстого, Симонова...» Погорячился, видите ли... Ведь это было спустя почти пятьдесят лет после войны, и сам уже стал стариком, и редактор дожил до пенсионного возраста. У обоих было время подумать...
К завершению картины Куняев присовокупил: «Это письмо укрепило меня. Русский человек, командир противотанковой батареи, прошедший всю войну, понял и поддержал меня!.. На этой должности люди оставались живыми не более двух-трех месяцев. А он всю войну прошел» . Господи, какое дамское представление о войне! Человек не видит, не чувствует, не понимает, что хлещёт самого себя. Вся война это без малого 48 месяцев. Как же Сухову при таких роковых обстоятельствах, когда другие неизбежно погибали через 2-3 месяца, удалось прослужить раз в двадцать дольше? Мало того, судя по справочнику «Отчизны верные сыны» (М., 2000. Писатели России – фронтовики), в котором указаны не только годы жизни и смерти, но и ранения, и контузия, и награды - как удалось и ранения избежать? О том, что избежал, свидетельствует и орден Отечественной войны, который у него 2-й степени, и получен, как видно, не на фронте, иначе их было бы два, а уже в 1985 году, когда этот орден дали всем фронтовикам.
В помянутом справочнике о Ф. Сухове сказано о начале его службы: « С 1942 года – комвзвода противотанковой артиллерии на Центральном фронте». А этот фронт был создан вторично (на первом он быть не мог) 15 февраля 1943 года. Видимо, примерно с этого времени Сухов и воевал. Он, конечно, не виноват в том, что на него Куняев навешивает больше, чем было. (На меня тоже не раз навешивали чуть ли не сбитые самолёты.) Но все равно, конечно, «уж его-то военный опыт был не меньше, нежели опыт всех военных корреспондентов, всех межировых, слуцких, лазаревых» - продолжает Куняев. Это демагогия в хрустальном виде. Сравниваются несравнимые вещи и делается нужный вывод. Причём здесь опыт? Разумеется, у фронтового офицера есть боевой опыт, которого нет у военного журналиста. Но это не даёт никаких оснований ему, опытному, называть журналиста и писателя, честно выполняющего свои обязанности на фронте, преступником.
«Письмо Сухова в мою защиту, - извещает нас Куняев, - трусливый редактор «Литературной России» Михаил Колосов не напечатал». Покойный Колосов поступил правильно. А если ты, такой не трусливый, что даже смелый, скажи-ка, почему не напечатал мою статью в защиту Юрия Кузнецова от очень тяжких обвинений Ю. Друниной? Или – статью о только что умершем Вадиме Кожинове? Или – статью смертельно больной Татьяны Глушковой в свою собственную защиту? Продолжить?
Но где там наш Сарнов? Ах, вот!.. Началась война. Для народа - беда, горе, несчастье. Есть много свидетельств того, как советские люди встретили весть о войне. Вот воспоминания известных артистов из книги «Музы вели бой» (1985). Михаила Жарова весть о войне застала во время гастролей Малого театра в Днепропетровске, на репетиции: «Репетицию прервала Софья Фадеева. Она влетела в комнату:
- Война! Война же! - и простонав «Ох!» грузно опустилась на кровать».
Сергей Лемешев 22 июня должен был петь партию Ромео в филиале Большого. «И вдруг в жизнь ворвалось такое страшное... Всё поглотила мысль о начавшейся войне, о беде, которая свалилась на всех нас...»
Ленид Утёсов вспоминал: «Утром 22 июня мы репетировали в летнем театре «Эрмитаж» новую программу с бодрым названием «Напевая, шутя и играя». Репетиция шла весело, мы смеялись, шутили... Вдруг на сцену выбежал администратор. Он был бледен и заикался.
- Товарищи! - едва произнес он. - Остановитесь!
- Что такое, - набросился я на него. - Почему вы вмешиваетесь?
А он только руками машет, от волнения не может говорить, наконец, заикаясь, произнёс:
Шрифт:
Интервал:
Закладка: