Алексей Кунгуров - Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов

Можете провести такой эксперимент. Выйдите на рыночную площадь или, например, на выходе из метро в час-пик и громко завопите «Пожар!». Хотя лучше этого все-таки не делать, а просто напрячь свое воображение. Если вам удастся завладеть вниманием ближайших к вам 30 человек, то в течение нескольких секунд людей охватит паника, и они превратятся в толпу. Стоящие к вам люди начнут вертеть головой и спрашивать: «Где пожар? Что горит?». Пусть они даже будут громко убеждать друг друга, что никакого пожара нет — это не важно. Само слово «пожар» побежит в разные стороны со скоростью звука, и скоро уже в нескольких сотнях метров от вас обезумевшие люди будут метаться в разные стороны и вопить: «Пожар! Пожар!». После этого разум отключается, над толпой властвуют инстинкты. Даже если раньше никто не замечал, что воздух наполнен гарью от чадящих мусорных баков, заводских труб и выхлопных газов, то сейчас всем кажется, что их окутывает чудовищный смог — все чувства, ощущения в толпе многократно усиливаются, возникает своего рода эффект чувственного, эмоционального резонанса.

Чтобы понять природу этого явления, посмотрите, как по разному люди реагируют на одну и ту же шутку на концерте какого-нибудь комика и в разговоре один на один. То, что заставляет вас истерически ржать в зале над тупой пошлостью, и есть эмоциональное заражение. Возможно, вы даже не считаете рассказанный эстрадным паяцем анекдот смешным, но в толпе ваши мысли и эмоции вам уже не принадлежат — вы против своей воли находитесь под воздействием настроения зала. Выступающего артиста в этот момент можно в какой-то степени считать хаотом, управляющим эмоциями толпы.

Есть множество способов завладения вниманием людей, что позволяет управлять процессом сплавления их в толпу. Представьте себе массу людей (допустим, это митинг, посвященный инаугурации губернатора или мэра). Обычно на такие мероприятия людей сгоняют принудительно, что накладывает некоторый отпечаток на их настроение. Все ждут, что какой-нибудь вялый толстозадый субъект, вибрируя тройным подбородком, будет мямлить по бумажке занудный текст. И вдруг к микрофону подбегает какой-то тип, и начинает истошно вопить в микрофон, указывая рукой на толпу: «Ублюдки! Подонки! Пидорасы!» Даю голову на отсечение, что мгновенно на площади создастся мертвая тишина, сколько бы сотен или даже тысяч людей на ней не находилось. В этот момент человек, указывая рукой на здание региональной администрации (заксобрания, мэрии, резиденции губернатора) продолжает свой ор: «Да, да! Вами управляют подонки и пидорасы! Вы не знаете нового губернатора, а я его знаю! Он украл у меня моего мальчика (оратор потрясает маленькой фотографией, или даже бросает ее в толпу) и держит у себя на вилле, где насилует его! Помогите вернуть моего сына! Вон извращенцев из власти! Вон извращенцев! Вон извращенцев!» Повторение одних и тех же слов буквально гипнотизирует толпу, подчиняет ее настроению разыгранной истерики. Густав Лебон так сформулировал три основных способа управления толпой: утверждение, повторение, заражение.

Разумеется, когда вы читаете эти слова, сидя в одиночестве в мягком кресле, они кажутся вам дико безумными, поскольку вы не находитесь под воздействием эффекта заражения. Но толпа абсолютно не способна рассуждать логически, она находится в плену эмоций истерического оратора. Да, я выдумал эту ситуацию, сделал ее нарочито гротескной, но знали бы вы, насколько она близка к реальности. Я стоял рядом с толпой, скандирующей «Вор, уходи!», хотя еще неделю назад многие из орущих дружно голосовали за этого вора, да и вором его совсем не считали. Я буквально шкурой ощущал, как по толпе прокатываются волны ненависти, видел, как транспаранты начинали ритмично колыхаться, как люди стали в такт своим распевам стучать по асфальту древками флагов. Все было так же, как и на выдуманном мною митинге.

Разумеется, сколь бы истошными не были вопли хаота, они будут лишь импульсом к созданию толпы, спичкой, поднесенной к пучку соломы, воткнутого между поленьями дров. Наша же задача — сделать так, чтобы костер заполыхал ярким пламенем. Поддержать возбуждение в толпе должны другие хаоты, которые по команде извне (удобнее всего использовать портативные рации с гарнитурами) начинают скандировать, выбрасывая в такт сжатый кулак: «Вон из-вра-щен-цев! Вон из-вра-щен-цев!» Через несколько секунд вся площадь начинает скандировать «Вон извращенцев!», потому что стадный инстинкт — это великая вещь! Толпа мыслит (если вообще можно говорить об этом) образами. Один образ благодаря эффекту внушения вытесняет другой, и между ними нет никакой логической связи.

Толпа все время находится в состоянии гипноза. Умственный уровень составляющих ее индивидов не играет никакой роли, ибо сколь бы не различался уровень интеллекта у разных людей, на уровне инстинктов, темперамента, эмоций, внушения между бомжем и академиком различий нет. Степень подверженности внушению никоим образом не зависит, скажем, от уровня образования, а зачастую именно образованные люди обладают большей внушаемостью вследствие разрушения механизмов естественного, природного мышления. Исследования показывают, что реклама, чье действие основано на иррациональном внушении, одинаково действует на всех телезрителей.

Но пока, сколь бы агрессивно не была настроена толпа, она неподвижна, а наша цель — заставить ее совершать определенные действия, например, разгромить административное здание. Но достаточно будет подскочившим охранникам схватить на глазах толпы того крикуна, что спровоцировал весь этот бардак, как рассредоточенные в толпе заводилы, начинают вопить «Наших бьют!», а потом истошно кричат «Вперед!» и резко толкают в спину впереди стоящих людей. Те, разумеется, от неожиданности налегают на стоящих перед ними, что создает эффект домино. Обезумевшая толпа начинает двигаться вперед. В этот момент в действие снова вступают хаоты, но они уже побуждают не словом, а действием: в окна административного здания летят камни (до этого они лежали в карманах у хаотов), переворачиваются машины, выворачиваются ограждения. Финал этого действа каждый может дорисовать в своем воображении самостоятельно.

Без хаотов, управляющих толпой, она быстро распадается. Если хаоты лишь на некоторое время теряют инициативу, толпа столь же стремительно атомизируется. Допустим, если после спонтанного призыва оратора на протестном митинге перекрыть улицу, его группа поддержки замешкается, толпа не двинется с места. Довольно масштабные беспорядки в январе 2005 г. происходили в Красноярске. Я знаю лично некоторых хаотов, которые запланировали и осуществили несанкционированное шествие по центральной улице толпы, пришедшей на легальный митинг. Как только митинг был официально закрыт, они спровоцировали участников манифестации выйти на проезжую часть, и как только этому позыву поддались первые несколько десятков человек, остальные сотни, как зомби отдались во власть всеобщего стадного инстинкта. Если бы перекрытие было стоячим, как это имело место во многих городах, оно бы продлилось недолго, однако зачинщики сумели организовать движение. Движение — вот что сплотило толпу после первоначального импульса. Люди двигались без всякой цели, слепо повинуясь хаотам.