Алексей Кунгуров - Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов

«Слово «революция» многозначно. Под революцией понимались и прорывы эволюционного развития, и качественные скачки в развитии, и переходы от одной социально-экономической формации к другой, и социальные перевороты, связанные с вторжениями в отношения собственности, и разрушительные социальные взрывы, и политические перевороты, своего рода «обвалы власти», связанные со сменой правящей элиты. Некоторые из этих точек зрения совместимы между собой, но, на мой взгляд, они трактуют явление либо расширительно, либо, напротив, заужено. Если говорить о социально-политической революции как о конкретном историческом событии, то это — хронологически ограниченный процесс от нескольких месяцев до нескольких лет. Характеризуя революцию, мы можем исходить из «классических» примеров: Британского «Великого мятежа» середины XVII в., Великой Французской революции конца XVIII в., серии французских революций 1830 г, 1848–1852 гг., 1870–1871 гг.; Российских революций 1905–1907 гг. и 1917–1922 гг.

Сущность этих явлений не может быть определена через изменения отношений собственности (в Английской революции этот фактор играет незначительную роль, и в центре внимания стоят религиозно-политические мотивы, разделяющие представителей одной группы собственников) или смену правящей элиты (этого не случилось в революции 19051907 гг.). Речь не может идти о смене общественной формации в ходе одной революции. В то же время можно выделить ряд черт, которые объединяют все «классические» революции:

1. Революция — это социально-политический конфликт, то есть такой конфликт, в который вовлечены широкие социальные слои, массовые движения, а также политическая элита (это сопровождается либо расколом существующей властной элиты, либо ее сменой, либо существенным дополнением представителями иных социальных слоев). Важный признак революции (в отличие от локального бунта) — раскол в масштабе всего социума (общенациональный характер там, где сложилась нация).

2. Революция предполагает стремление одной или нескольких сторон конфликта к изменению принципов общественного устройства, его системообразующих структур. Как правило, это — принципы формирования господствующей элиты (собственность, принцип номенклатуры и др.). Революция начинается, когда массовые движения приступают к ломке именно этих принципов и структур.

3. Революция — это социальное творчество, она преодолевает ограничения, связанные с существующими институтами разрешения противоречий и принятия решений. Революция стремится к созданию новых «правил игры». Она отрицает существующую легитимность (иногда опираясь на прежнюю традицию легитимности, как Английская революция). Поэтому революционные действия преимущественно незаконны и неинституционализированы. Революция не ограничена существующими институтами и законом, что иногда выливается в насильственную конфронтацию.

Таким образом, революцию можно кратко охарактеризовать как социально-политическую конфронтацию по поводу принципов организации общества, преодолевающую существующую легитимность». [2] «Неприкосновенный запас» 2005, № 6(44) //http://magazines.russ.ru/ nz/2005/6/sh3.html

В марксистской традиции в духе формационной доктрины сложилась своеобразная точка зрения на революцию, как на переход от одной общественно-экономической формации к другой. Революция в марксизме — есть проявление борьбы классов. Соответственно, если основной общественный конфликт лежит вне классовых противоречий, то революцию нельзя считать таковой. Более того, по мнению классиков единственно верного учения, право на революцию имеет только передовой класс. Если же революцию пытается совершить не пролетариат, а, скажем, угнетенные аборигены колоний против белых эксплуататоров, то это не революция, а контрреволюция, направленная против прогресса, которую необходимо подавлять со всей жестокостью.

Русские крестьяне по мнению Маркса и его ортодоксальных сторонников — реакционнейшая мелкая буржуазия. Истинные марксисты не могли воспринять большевистский переворот иначе, чем контрреволюцию, пресекающую нормальное развитие капитализма в России, дорогу которому открыла Февральская революция. Поэтому-то Белое движение вобрало в себя марксистов-меньшевиков и марксистов-эсеров. По марксистским догмам крестьянство не способно быть двигателем прогресса, страна не может прыгнуть в социализм, минуя развитой капитализм. Меньшевики — вот истинные марксисты, а большевики — откровенные еретики, поправшие самые фундаментальные устои «единственно верного учения».

На мой взгляд, вся марксова концепция классовой революции — пошлый антинаучный и противоречивый бред, особенно в той части, где разъясняется, какие нации и классы имеют право совершать революцию, а какие — нет. Маркс совершенно определенно отказывал русским варварам (монголам, московитам по его словам) в праве совершить революцию. Более того в росте русского революционного движения он видел опаснейшую угрозу прогрессу, носителем которого по его убеждению был исключительно капитализм.

Ниже речь пойдет не о революции, как длительном общественно-экономическом процессе, а революции, как политической технологии, о технике государственного переворота, являющегося той точкой, с которой стартуют революционные преобразования в обществе. Многие, имея в виду нынешнюю РФ, считают, что государственному перевороту желательно придать форму всеобщего восстания (не обязательно вооруженного), поскольку для масштабного переустройства государства надо привести его в состояние острой нестабильности, довести до точки кипения. Как говорил Константин Леонтьев, «революция — это расплавленное государство, государство — это застывшая революция». Массовое, а в своей крайней форме вооруженное восстание создает предпосылки для насильственного устранения правящей верхушки, уничтожения старых институтов власти и силового же утверждения новых принципов в политике, экономике, общественной жизни. То есть оно позволяет установить новый режим в кратчайшие сроки, под шумок расквитавшись со своими явными противниками.

Мягкий, «бархатный» вариант смены власти означает, что новое правительство вынуждено будет во многом опираться на существующий бюрократический аппарат государственной власти, наследуя весь комплекс болезней старой власти. Ротация кадров потребует длительного времени и сил, а учитывая, что публичные революционеры обычно слабо сведущи в аппаратных играх, старая бюрократия получит дополнительные очки в свою пользу. Но с другой стороны, широкомасштабное насилие — кратчайший путь к анархии и разрухе, потере управляемости, разрушению государственности, всплеску сепаратизма. Полагаю, следует искать оптимальный путь достижения цели, используя различный инструментарий.