Алексей Кунгуров - Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов

Автор нарисовал здесь туманную и совершенно абстрактную, то есть полностью оторванную от жизни схему. Воспринимать ее можно, только представляя в воображении некое идеальное общество, оставляя за скобками вопрос о системе регулирования отношений в нем. Описание пути достижения идеального состояния общества — это и есть конкретизация. Но когда вы попытаетесь спроектировать технологию построения коммунизма, то есть описать путь от реального (конкретного, ныне существующего) общества к воображаемому (идеальному), вы поймете, что это невозможно в принципе. Потому что невозможно изъять управление промышленностью из рук отдельных индивидуумов и передать его в ведение всего общества. Всякий, кто сталкивался в жизни с решением практических вопросов по управлению даже относительно небольшим предприятием или его структурным подразделением, со мной безоговорочно согласится.

Дело в том, что участие в выборе управляющего и непосредственное (оперативное) управление — суть разные вещи. Когда владельцы акций избирают директора акционерного общества — они участвуют в управлении предприятием. Напрямую же управляет избранный ими руководитель — конкретный индивидуум. И в решении оперативных вопросов он имеет власть, которой нет даже у держателя контрольного пакета акций. Теперь представим себе, что все человечество — это акционеры всей собственности. Допустим даже, что у всех абсолютно равные доли. Сможет ли все человечество напрямую управлять планетарными материальными активами? Теоретически все люди могут участвовать в управлении, то есть избирать директоров, обладающих определенными навыками, необходимыми для осуществления управленческой деятельности. Но это давно известный способ делегирования полномочий, а не прямое управление. Фактическое же руководство будет находиться в руках отдельных лиц, а процедура выборов явится лишь формой легитимации их власти.

Опять же, всеобщее делегирование полномочий руководителям всех уровней во всех отраслях, где требуется чем-то управлять, возможно лишь умозрительно, потому что на практике для верного выбора нужно обладать компетенцией, которую имеет лишь ограниченный круг лиц. Скажем, кто должен избирать генерального конструктора авиационного завода? Разнорабочие и дворники что ли? По каким критериям они должны делать выбор? В данном случае они должны оценить профессиональное мастерство претендентов и сделать выбор в пользу наилучшего из кандидатов. Но простые обыватели не в состоянии справиться с этой задачей.

Выборы руководства почти во всех сферах человеческой деятельности — полнейший идиотизм. Вы будете выбирать себе хирурга перед операцией? Думаю, в данном вопросе следует довериться мнению главврача. Почему? Потому что он профессионал. Может быть, главврача тоже будет избирать население? Хотел бы я взглянуть на этот балаган. Когда реальную власть в обществе имеют профессионалы (каждый в своей сфере) — это уже не является демократией, а называется совсем другим словом — технократия. Профессионал никогда не потерпит, чтобы кто-то вмешивался в сферу его компетенции со стороны, тем более, толпа дилетантов.

Таким образом, рассредоточение власти, всеобщее ее обобществление, анонимизацию, что Энгельс считал неприменным условием построения коммунизма, невозможно достигнуть в принципе. Следовательно, и сам коммунизм недостижим. Именно поэтому Энгельс ограничился лишь описанием абстрактной схемы, не пытаясь ее конкретизировать, иначе бы он попал в безвыходную ситуацию. Поэтому учение Маркса-Энгельса о коммунистическом обществе в целом представляет собой утопию. Утопия — как явствует из словаря, нечто фантастическое, несбыточная, неосуществимая мечта. Абсолютно все сочинения основоположников марксизма, посвященные «теории» коммунистического общества характеризуются столь высокой степенью абстрагирования от реальности, что в данной ситуации термин «утопия» будет наилучшей заменой слову «теория».

Ну, в самом деле, попробуйте конкретизировать другое положение коммунистической доктрины из упомянутого выше сочинения Энгельса, а именно то, что «частная собственность должна быть также ликвидирована, а ее место заступит общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества». Ладно, ликвидировать — дело недолгое, но как на практике будет достигаться общее соглашение в вопросах распределения? Конкретного ответа за полтора века не дал никто. На этот счет есть лишь различные мнения, однако на практике еще ни у кого не получалось осуществить этот принцип общности имущества и распределения по всеобщему согласию не то что в глобальном, но даже в локальном масштабе. Хотя не спорю, что теоретически это возможно, например, в примитивной сельскохозяйственной общине, существующей в условиях полной автаркии. Есть даже название для такого типа организации сообщества — архаичный коммунизм. Правда, это не будущее, а умозрительная реконструкция (притом ошибочная) далекого прошлого человечества.

Организация русской крестьянской общины уже значительно более сложна, и напоминает некоторыми чертами общество реального социализма. Однако чисто механическое воспроизводство общинных принципов в современных условиях невозможно. И кооператив, и колхоз — это, по сути, капиталистические предприятия, поскольку там в значительной степени происходит разделение труда, отчуждение работника от средств производства (они уже не его личные, изготовленные своими руками). В современном хозяйстве колхоз (кстати, при капитализме такая форма собственности зачастую более эффективна, чем фермерские хозяйства, что доказали многие сельхозпредприятия после развала СССР) участвует в сложных производственных цепочках, будучи зависимым и от рынка сбыта и от поставщиков техники, удобрений, энергоресурсов и т. д. Как ни странно, получается, что коммунистические принципы общежития в том виде, в каком их изложили основоположники, реализуемы лишь в очень примитивных сообществах. Вот такая получается диалектика.

Если бы марксисты следовали принципам диалектического познания, то Маркс давно бы уже стал чем-то сродни Птолемея, которого все уважают, но чьи доктрины, безусловно, признают устаревшими. Но правоверные марксисты превратили Маркса в идола, а сами занимаются совершенно бесполезным пережевыванием марксистских абстракций. В итоге пользы человечеству от них — что от козла молока. Есть единичные честные марксисты, которые пытаются сказать об этом, но и они делают это как-то беспомощно и невразумительно. Вот как откровенно рассуждает Александр Тарасов: