Эдвард Люттвак - Переворот

Существование таких региональных сил, достаточно мощных, чтобы контролировать предполагаемый центр, может сделать переворот невозможным. Если региональный или этнический блок организован на племенной основе, то его руководство будет слишком тесным и слаженным, чтобы попытаться совершить переворот изнутри этого круга лиц. Одна из самых стабильных стран Ближнего Востока — Ливан — базируется на таком соглашении: христианский, мусульманский и друзский [37] Друзы — арабоязычная этноконфессиональная община в Сирии, Ливане и Иордании. Исповедуют исмаилизм, который, в свою очередь, откололся от шиизма. — Прим. переводчика. блоки враждебны по отношению друг к другу, но признают тот факт, что никто их них не может и надеяться доминировать над другими. Поэтому правительство в Бейруте функционирует как место проведения политики, предварительно одобренной каждым из этих этнических блоков. Если кто-либо совершит переворот в Бейруте, это вызовет немедленный коллапс всей системы, так как каждая группа, опирающаяся на собственные вооруженные силы, захватит власть в своем регионе. Участники переворота, таким образом, смогут захватить только Бейрут и его пригороды и наверняка не сумеют сохранить контроль даже над этим небольшим районом.

Ливан являет собой экстремальный пример сильной роли этнических/региональных сил. В каждом конкретном случае всегда будет иметь место определенный баланс сил между регионами и центром и между самими регионами. Силы переворота должны быть распределены таким образом, чтобы разобраться с каждым этническим или региональным блоком в зависимости от того, как оценивается его роль в данном конкретном соотношении сил в стране. В немногих случаях переворот окажется невозможным, так как природа и распространение региональной власти окажется такой, что для ее подавления может не хватить сил. В других случаях это будет всего лишь одним из дополнительных препятствий на пути успешного переворота.

Итак, третья предпосылка для переворота: страна, в которой планируется переворот, должна иметь политический центр. Если таких центров несколько, то они должны быть определяемы и структурированы политически, а не этнически. Если государство контролируется неполитической организованной структурой, то переворот можно совершить только с ее согласия или при ее нейтралитете.

Выражение «этнически структурирована» звучит странно. Она призвано замаскировать социальные группы, чье руководство возникло благодаря четким и устоявшимся (обычно наследственным) процедурам. Если конкретное традиционное руководство контролирует государство, то мы не можем завоевать власть, осуществив переворот в центре политического контроля, не можем мы и проникнуть в традиционное руководство, поскольку нас автоматически исключат из него как узурпаторов и чужаков. Например, в Бурунди государство контролировала традиционная иерархия племени тутси (ватутси) и, соответственно, для того чтобы захватить власть в Бурунди, требовалось бы проникнуть в эту иерархию. А это было бы возможно, только если бы мы: а) являлись тутси; б) принадлежали к племенной аристократии; в) были первыми в цепи наследования. В Руанде власть также контролировали традиционные вожди из народности тутси, которые подчинили себе большинство населения, принадлежавшее к народности хуту. Затем произошла революция, и теперь руководство в стране скорее политическое и состоящее из хуту, чем традиционное, состоявшее из тутси. Поэтому переворот в Руанде стал возможен.

Если государство в тот или иной момент контролируется группой, не структурированной политически, нельзя использовать для захвата власти политические методы. В эту категорию попадает всякая страна, в которой доминирует бизнес-структура. Представим себе, что «Дженерал Моторз» контролирует США, а президент и конгресс — лишь марионетки компании. Если бы это имело место, то власть следовало бы захватить не в Вашингтоне, а в Детройте. А если бы (что маловероятно) кто-либо сумел собрать достаточно средств, чтобы купить 51 % акций «Дженерал Моторз», то Вашингтон стал бы приятной побочной добавкой к полученным таким образом ресурсам. Но переворот — это политическое оружие, и у тех, кто его планирует, есть только политические ресурсы. Поэтому структура «Дженерал Моторз» — США была бы вне пределов досягаемости для возможного переворота.

Вернемся к реальности. Катанга в начале 60-х годов и центральноамериканские «банановые республики» 50-х — примеры стран, где реальные центры недосягаемы с политической точки зрения, если только у вас нет 200–300 миллионов долларов.

Свержение правительства — дело нелегкое. Правительство будут защищать не только профессиональные охранные структуры государства — вооруженные силы, полиция и службы безопасности. Его поддержит и целый спектр различных политических сил. В развитом демократическом обществе сюда входят политические партии, группы по интересам, региональные, этнические и религиозные группировки. Их взаимодействие и взаимная оппозиция находят выражение в балансе сил, который в определенной степени и отражает правительство [39] Язык небесной механики не должен скрывать неизменные земные факторы, которые влияют на баланс сил. . В не столь развитом обществе таких сил может быть гораздо меньше, но и там всегда найдутся политические группы, которые поддерживают статус-кво и, тем самым, правительство.

Если наблюдателям кажется, что те, кто осуществляет переворот, сокрушают такую могущественную структуру, лишь захватив пару зданий, арестовав несколько политических фигур и «освободив» радиостанцию, — это только потому, что главное достижение заговорщиков осталось незамеченным. На самом деле здесь имеет место очень опасный и трудоемкий процесс, во время которого нейтрализуются вооруженные силы и другие средства подавления, а политическим силам навязывается временная пассивность.

Будь мы революционерами, стремящимися изменить структуру общества, нашей целью было бы уничтожение мощи ряда политических сил, и достичь этого мы могли бы в длительной, кровавой и изнурительной революционной борьбе. Однако наша цель совсем в ином: мы хотим захватить власть изнутри существующей системы и сумеем остаться у власти, только если олицетворяем новый статус-кво, поддерживаемый как раз теми самыми силами, которые стремится уничтожить любая революция. Если мы хотим добиться фундаментальных социальных перемен, мы можем начать их после того, как станем правительством. Этот метод, возможно, более эффективен и наверняка менее болезнен, чем путь классической революции.