Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №1-2 от 01.01.2013

Кроме того, если уподобиться антисоветчикам, то для «устранения» неугодного деятеля можно указать другие способы, менее затратные и без иных отрицательных последствий. Для Чкалова можно было выбрать «случайный» выстрел на охоте или при «неправильном» обращении с личным оружием, «бытовое» или «пищевое» отравление, «наконец» – автомобильную катастрофу. Гибель «сталинского сокола №1» именно во время лётных испытаний опытного самолёта была очень выгодна для противников «советского режима» (в частности, «резонансная» катастрофа становилась символом ущербности «советского режима»), а также конкурентов Поликарпова. И возможность вредительства (например, со стороны недобитых троцкистов-бухаринцев) воздействием на состояние машины или лётчика перед полётом заранее исключать нельзя, несмотря на возражения и протесты сталинофобов. Так, в 1943 году испытатель Степанчонок погиб на И-185, вынужденно направив самолёт в оконный проём производственного строения после отказа мотора. Причина этого отказа имеет признаки прямого вредительства (впрочем, не исключена и грубая халатность мотористов).

Уже с 1939 года новые машины Поликарпова перестали запускать в массовое производство (в частности, упомянутый И-185 – его последний истребитель). Конкуренты же «короля истребителей», менее опытные и ранее не так преуспевавшие, получили от поликарповского КБ опытные и серийные производственные мощности, а также значительную часть сотрудников вместе с перспективными проектами. К несчастью для народа СССР, конкурентам Поликарпова не хватило мирного времени для доводки своих новых самолётов, а ВВС – для их освоения в строевых частях. При ином же развитии событий внутри НКАП вторжение гитлеровской армии в июне 1941 года встретили бы огнём крупнокалиберных пулемётов (а, возможно, и пушек), по некоторых оценкам, около трёх тысяч И-180. Но тогда в первом ряду «спасителей Отечества от нашествия двунадесяти языков» стоял бы Н.Н. Поликарпов, а не его завистливые конкуренты.

Затем Шабалин вспоминает эпизод критикуемой им киноподелки с «шасси И-15, которые лётчик вручную вытягивает под брюхо самолёта». Ну где Шабалин нашёл такие слова и, главное, откуда взял именно это обозначение? В действительности (как легко выявить даже из популярной литературы) не убиралось шасси ни И-15, ни на И-15бис. Убирающееся шасси было установлено на моноплане И-16 и позднее на И-153.

Далее Шабалин задаётся вопросом «Гроховский? Была ли такая личность в истории?» И отвечает, не указывая источники, что он-де «известный конструктор, стоявший у рождения ВДВ, замечательный и серьёзный во всех отношениях». Однако не всё так просто и однозначно с деятелями 1930-х годов и их заслугами перед Родиной. В источниках информации могут быть существенные умолчания, а исключительно хвалебные характеристики Гроховского – лежать в русле «разоблачений незаконных сталинских репрессий» (искренних или конъюнктурных). Например, некоторые до сих пор именуют (в основном, с чужих слов) «выдающимся полководцем» победителя тамбовских крестьян и кронштадских матросов Тухачевского, битого «белополяками» (с помощью французских советников) под Варшавой.

Убедительность обсуждаемой статьи страдает не столько от недостаточной осведомлённости Шабалина в истории советской авиации, сколько от его неготовности (или, возможно, нежелания) оценивать источники информации с политической, в первую очередь, точки зрения. А такой подход просто обязателен в современных обстоятельствах при засильи антироссийской пропаганды (как антисоветской, так и русофобской направленности). Сотрудники ЦАГИ, например, в рамках полученной ими «идеологической свободы» озаботились «разоблачением советского мифа» о А.Ф. Можайском. Эти «не дилетанты в авиации» бросились доказывать, что его самолёт не мог взлетать и вряд ли мог летать («научным» расчётом, но при весьма сомнительных исходных данных). Одновременно ими изъявлялось безоговорочное согласие с «эксклюзивностью» достижений братьев Райт, хотя те действовали на совершенно другом этапе развития техники. Стоит ли после этого доверять оценкам советских самолётов (в сравнении с германскими, японскими, английскими и американскими), которые ими даны в труде «Самолетостроение в СССР. 1917-1945 гг.» (М.: ЦАГИ, 1992-1994. Кн.I, 1992; Кн.II, 1994)? Его редактор-составитель и автор материала об истребителях К.Ю. Косминков потратил половину отведенного ему «листажа» на тенденциозные описание неудач Поликарпова (умалчивая о неудачах других) и умаление (без должного анализа) ТТХ его самолётов в сравнении с иностранными образцами. Другим примером могут служить записки авиаконструктора А.С. Яковлева, «любимого советника» Сталина по вопросам авиатехники в период Второй мировой войны. Сталинские эпизоды в различных изданиях содержали, на первый взгляд, уважительные и документально верные описания встреч «Хозяина» с Яковлевым (последний уверял, что делал записи «по горячим следам»). Сведения из этих мемуаров использованы Н. Стариковым (в его мемуарной «хрестоматии») для восхваления И.В. Сталина как государственного деятеля. Но также – и М. Солониным (в злобных антироссийских опусах по истории советской авиации) уже для очернения И.В. Сталина (в частности, для доказательства некомпетентности самого Сталина и его окружения в тогдашних авиационных проблемах). Подозрение относительно скрытого антисталинского характера этих эпизодов должно возникать при анализе утверждений Яковлева о Поликарпове. Эпизоды мемуаров, относящиеся к нему и его самолётам, мягко говоря, не очень соответствуют фактам, которые Яковлев не мог не знать. Но в них Яковлев уже слабо маскирует неприязнь к «королю истребителей» и не скрывает своего злорадства.

В первой фразе статьи Шабалин косвенно признаёт равную достоверность как официальной советской версии гибели Чкалова («авиакатастрофа» без признаков преступного умысла), так и антисоветской версии в антисталинском варианте («преднамеренное убийство»), а точнее – очевидно лживой трактовки реального события. Это является досаднейшей ошибкой Шабалина. Представляется обязательным для оценки заведомо тенденциозных источников антироссийского пошиба исходить из «презумпции ложности» сообщаемых там сведений. А использовать некоторые из них только после «тройной» проверки по независимым источникам (лучше противоположной политической позиции).

Анатолий Шепеленко

P.S.Почему бы лицам, принявших на себя миссию патриотических идеологов, в рамках контрпропаганды не публиковать (в той или иной форме) «индексы» антироссийских авторов и вредных источников информации? По меньшей мере, организовать или хотя бы направлять такую деятельность. На книжной ярмарке или книжном развале не всегда можно быстро и верно оценить политическую позицию неизвестного автора. Обидно и жалко тратить средства на приобретение «навозной кучи», а потом – время на поиски в ней «жемчужного зерна», особенно если его там нет.