Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №7 от 12.02.2013

Но Сталин также понимал, что в мировой борьбе между империализмом и социализмом буржуазный национализм мог использоваться как мощное антисоциалистическое оружие:

“ Когда идет борьба не на жизнь, а на смерть и она охватывает пролетарскую Россию и империалистическую Антанту, у пограничных регионов есть только две возможности:

или они примкнут к России, а затем рабочие массы пограничных регионов будут освобождены от империалистического угнетения;

или они присоединятся к Антанте, и тогда ярмо империализма неизбежно.

Третьего не дано. Так называемая независимость так называемых независимых Грузии, Армении, Польши, Финляндии и т.д., есть только иллюзия, и она скрывает полнейшую зависимость этих третьеразрядных стран от той или другой группы империалистов...

И требование народных масс по выходу из пределов существующих границ на современной стадии революции является глубоко контрреволюционным ”.

В полуфеодальных республиках Советских окраин буржуазный национализм утверждал себя как главную форму буржуазной идеологии, разъедая большевистскую партию изнутри:

“ Надо понять, что наши коммунистические организации в приграничных районах, в республиках и областях могут развиваться и твердо заявлять о себе, могут стать подлинными интернационалистами, марксистскими кадрами, только если они избавятся от национализма. Национализм есть главное идеологическое препятствие для воспитания марксистских кадров, марксистского авангарда приграничных регионов и республик... В отношении этих организаций национализм играет ту же роль, которую играли в прошлом меньшевики по отношению к партии большевиков. Только под покровом национализма может различного рода буржуазное, в том числе меньшевистское, влияние проникать в наши организации в приграничных регионах. Наши организации в республиках могут стать марксистскими кадрами, только если они способны выстоять против националистических идей, которые сталкивают их с партийной линии... потому что буржуазия возрождается, Новая Экономическая Политика расширяется, национализм растет; потому что есть еще пережитки великорусского шовинизма, который стремится взрастить местный национализм, и потому что существует влияние иностранных государств, которые поощряют национализм всеми доступными средствами ”.

“ Сущность отклонений к местному национализму состоит в попытке изолировать себя и закрыться в своей собственной национальной раковине, в попытке сгладить классовые различия внутри одной нации, в попытке противостоять великорусскому шовинизму, уходя в сторону от главного хода социалистического строительства, в попытке закрыть глаза на то, что сводит вместе и объединяет трудящиеся массы народов СССР, и видеть только то, что ведет к их разобщению.

Склонность к местному национализму отражает неудовлетворенность отмирающих классов угнетавшихся прежде наций режимом пролетарской диктатуры, их стремлением выделиться в свое собственное государство и там установить верховную власть своего класса ”.

Сталин вернулся к вопросам интернационализма в 1930 году. Он сформулировал принцип, который стал абсолютно понятен во времена Брежнева:

“ Что означает склонность к национализму - неважно, к великорусскому или местному национализму? Склонность к национализму - это подгонка международной политики рабочего класса к националистической политике буржуазии. Склонность к национализму отражает попытку “своей собственной”, “национальной” буржуазии подорвать Советский строй и восстановить капитализм. Источник этих отклонений ... известен. Это отход от Ленинского интернационализма...

Главную опасность представляет такое отклонение, против которого перестают бороться, и оно, тем самым, готово вырасти в опасность для страны ”.

Людо МАРТЕНС, Из книги "Запрещённый Сталин"

1940 год, идет Вторая мировая война, острие которой направлено, как во все времена, - на восток, на СССР как на огромный лакомый кусок, как на противника любой формы капитализма, эксплуатации человека человеком, будь то буржуазная демократия или фашизм.

А в далёком сибирском селе идёт борьба между властными хапугами и стяжателями – скрытыми сторонниками буржуазии районного масштаба с одной стороны и представителями закона и прогрессивной общественности – с другой. Конечно, советская Сибирь ни в какое сравнение не идёт с царской Сибирью, тем более с нынешней бандитско-олигархической. Тем не менее принципы законности и справедливости были попраны именно облечёнными некоторыми властными полномочиями и доверием лицами. С чего все началось?

Первый секретарь райкома ВКП(б) Хохряков, целиком подчинив себе слабовольного председателя райисполкома Попова, создал коалицию (ныне – корпорацию) подпевал из таких же, как сам, хапуг и карьеристов районного аппарата управления и решил, что ему всё можно. Хохряков из очередной командировки по колхозам, а сибирские колхозы к тому времени стали богатыми, в компании с Поповым вернулся с кадкой мёда на задке тарантаса, корзинами битой птицы, головками сыра. Тогда районные ответработники жили в одном многоквартирном коммунальном деревянном доме с удобствами во дворе и ездили в командировки на лошадях, всё было на виду: кто едет, какой и с чем возвращается домой. Гласность была абсолютная и никакой охраны. Хотя по таёжным заимкам и старообрядческим скитам ещё укрывалось немало колчаковских карателей и беглых уголовников.

Установив, что кадка мёда и прочее добро получены ответработниками в колхозах в качестве «подарков», райпрокурор выступил на бюро райкома партии с обвинением выше помянутых лиц не только как член ВКП(б), но и как блюститель законности. Прокурорская «оппозиция» чиновным хапугам и стяжателям оказалась сильнее: старший инструктор райкома Григорий Шутов, оперуполномоченный ОГПУ НКВД СССР по району Фёдор Аникин, управляющий отделением Госбанка Малосаев, райвоенком Краснокутский, несколько членов бюро из рабочих и низовых служащих. Случай для Сибири того времени вопиющий (хрущёвская гниль ещё не коснулась), вмешался Новосибирский обком ВКП(б) и облпрокуратура. Мёд тогда в Сибири был дешёвым, да и гуси-куры с сыром не представляли большой ценности. Дело носило не столько уголовный характер, сколько политический. Чиновные хапуги всё оплатили двукратно, но сам факт их морально-нравственного падения навсегда закрыл карьерный рост, повлёк увольнение обоих с руководящих должностей, а Хохрякова ещё исключили из партии (Попов был беспартийным).